Одинокий ворон

Одинокий ворон. Глава 1. Утро для одинокого ворона.

Предупреждения: Отклонение от канона

Описание: Когда-то давно его жизнь была иной. Дорогие костюмы, дом в центре Стамбула, любимая женщина. В той жизни у него были другие цели и мечты.
Сейчас он был одиноким вороном, проживающим лишь один день. 

——————————————————————- ——————————————————————- ——————————————————————- ——————————————————————- ——————————————————————-

Девушка вышла из аэропорта Невшехир Каппадокия и с опаской огляделась по сторонам. Не увидев людей отца, Дила мысленно возликовала. Она быстро прошла к парковке, где её ждал арендованный автомобиль.

Диле Бильгин было двадцать восемь лет. Двадцать из которых она прожила вдали от своей семьи, родной страны, любимых людей. Жизнь в Лондоне научила её быть самостоятельной. Она привыкла сама решать, что ей делать, как жить, о чем думать, с кем быть. Однако её отец был иного мнения.

Рыфат Бильгин – известный бизнесмен Турции – считал, что Дила достаточное время провела за границей и теперь обязана жить в родной стране. Он хотел видеть дочь своей преемницей. Точнее, её детей. Он надеялся, что Дила окажется удачливей своего брата и родит Рыфату внука. Именно ему в будущем он передаст свой бизнес. Для этого мужчина вызвал дочь из Европы и даже нашел для неё жениха.

Бора Дагестанлы, хоть и не был для господина Бильгина идеальным кандидатом в зятья, но обладал необходимой в бизнесе хваткой. Поэтому Рыфату казалось, что такой мужчина сможет совладать с его строптивой дочерью.

Дила, вопреки ожиданиям отца, оказалась не очень рада таким переменам в своей жизни, поэтому вместо свадьбы предпочла бегство. Она купила билет на ближайший рейс. Уже в самолете посмеявшись над тем, что впервые окажется в одной из главных достопримечательностей Турции.

Сейчас же девушка мчалась на автомобиле, обдумывая на ходу свои дальнейшие действия. Ей нужно найти новый автомобиль, который нельзя отследить. Снять немного наличных. И желательно найти отдаленный домик в горах, где она проведет несколько дней.

Дила надеялась, что отец за это время остынет и, когда она вернется, они смогут спокойно поговорить.

Девушка доехала до Невшехира, где смогла договориться о прокате автомобиля. Еще один местный житель подсказал, где можно снять уединенный домик. Путь предстоял недолгий, поэтому Дила решила не задерживаться в городе, где люди отца могли её быстро разыскать. И, несмотря на надвигающуюся метель, отправилась в путь.

Девушку поразили просторы Каппадокии, горы необычной формы, которые с наступлением сумерек казались одновременно пугающими и завораживающими. Дила видела в фигурах гор, то воинов, то чудовищ, то облик прекрасных женщин.

Она погромче включила музыку и впервые за несколько дней наслаждалась своим одиночеством, скоростью и свободой. Дила думала об отце, о своем неудавшемся женихе, о свадьбе. Не сказать, что девушка совсем не хотела замуж. Она была типичной барышней, выросшей на классической литературе. Где кавалеры были галантны, где любовь кружила голову, а сердце должно было трепетать от одного только взгляда на любимого человека. Сама Дила таких чувств не испытывала.

Мужчины вокруг неё, хоть и были из высших слоев общества, но ни один из них, так и не коснулся её сердца. Будучи девушкой разумной, Дила решила, что доверять вымышленным историям, описанным в книгах, не стоит. Жить можно прекрасно и без любви. Но, тем не менее, выходить замуж за совершенно незнакомого человека она не желала.

От мыслей девушку отвлек непонятный стук. Дила не сильно разбиралась в технике. Для этого не было причин. В городе всегда имелись мастерские. Но сейчас до ближайшей мастерской были, если не сотни, то десятки километров. Она невольно осмотрелась по сторонам, чувствуя, как внутри неё всё сжимается от страха.

– Не будь трусихой, – посмеялась девушка над собой, но это не смогло облегчить беспокойства. Она нервничала, дорога петляла, снег усиливался. Машина стала издавать жалобный скрежещущий звук, внезапно, раздался хлопок. От неожиданности Дила отпустила руль, а в следующее мгновение поняла, что летит в бездну. В этот момент девушка подумала о маме, о том, что скоро увидится с ней на облаках.

***

Кузгун сидел у камина, строгая ножом деревянное полено. Он думал о том, что стоило привезти из города инструменты и уже вплотную заняться постройкой. Но судя по метели за окном, поездку было лучше отложить на несколько дней.

Мужчина наслаждался треском горящих дров. Весь день он провел во дворе и теперь, когда кости его прогрелись, чувствовал себя намного лучше.

Внезапный звук нарушил тишину. Кузгун вздрогнул, чувство беды было осязаемым. Он вскочил на ноги и побежал. Под ногами хрустел снег, но Кузгун не слышал ничего кроме биения своего сердца. Легкие горели от быстрого бега, но ему казалось, что его кровь замерзла от страха. Мужчина увидел искореженную груду металла. На мгновение он оцепенел, но затем кинулся к машине. Лобовое стекло было разбито, и он разглядел прядки светлых волос.

Сердце колотилось в груди, но Кузгун думал лишь о том, как вытащить женщину. Он не знал, жива она или нет. Дверь замкнуло, поэтому мужчине пришлось выбивать стекло. Ему не сразу удалось освободить неудачливого водителя от ремня безопасности. Он вытащил её на снег и вновь заглянул в автомобиль, проверяя, не остался ли кто-то в салоне.

Но убедившись, что женщина была одна, Кузгун поспешил к ней. Он приложил пальцы к её шее, прощупывая пульс. С облегчением выдохнув, когда почувствовал сердцебиение. Мужчина бегло осмотрел женское тело, видимых сильных повреждений он не обнаружил. Её бровь была рассечена, и струйка крови стекала по лицу, впитавшись в светлые волосы. Он невольно отметил, что девушка была молода. Едва ли ей было больше тридцати. Еще она была красивой и, судя, по одежде и украшениям, обеспечена.

Кузгун огляделся по сторонам. Меньше всего на свете он желал брать на себя ответственность за чью-то жизнь. Но судя по тишине, стоявшей вокруг, он был единственным, кто мог помочь этой девушке.

Кузгун аккуратно поднял её на руки, беспокоясь о том, не причинит ли этим вред. Но другого выбора у него не было. Он хорошо ориентировался в данной местности, поэтому шел уверенно, ступая на покрывший землю слой снега. Девушка была хрупкой, стройную фигурку обволакивал вязаный свитер. Мужчина выругался про себя, что не догадался посмотреть в автомобиле вещи. Хотя сейчас самое меньшее зло, которое могло приключиться с девушкой, это замерзнуть. Кузгун чувствовал теплоту её кожи и внезапно поймал себя на мысли, что очень давно не чувствовал теплоты женщины.

***

Первое, что Дила ощутила, придя в себя, головную боль. В висках стучало, а во рту ощущался противный привкус крови. Она с усилием разлепила веки, казалось, что даже глаза не принадлежат ей. Наверху был темный потолок. Дила закрыла глаза и попыталась сосредоточиться.

Она вспомнила белое платье, то, как выбиралась из окна своей спальни, самолет, дорогу, падение. Что-то теплое коснулось лба, и девушка вновь постаралась открыть глаза. Теперь вместо темного потолка она увидела силуэт. Чуть приглядевшись, Дила различила лицо, глаза.

Темные, как сама ночь. Это был мужчина. Он внимательно смотрел на неё.

Кузгун смотрел на девушку. С той самой минуты, как он занес её в свой дом, мужчина не чувствовал себя спокойным. В отблесках света от пламени, незнакомка казалась еще более прекрасной. К своему ужасу, Кузгун ощущал сексуальное влечение к ней. Это было отвратительно и пошло. Но сейчас, когда девушка открыла глаза, и эти озерца замерли на его лице, желание стало лишь сильней. Ему хотелось касаться её кожи, чувствовать биение сердца под своими пальцами. Кузгун глубоко выдохнул и быстро убрал свою руку с её лба.

– Как ты? – спросил он.

Дила попыталась ответить, но почему-то не смогла произнести и слова.

– Ты сильно ударилась головой, – сказал мужчина. – Помнишь, что с тобой произошло?

Дила кивнула в ответ, а затем предприняла попытку сесть, но не смогла. Её горло сковало от сухости, и она закашлялась. Кузгун быстро поднялся на ноги и прошел на кухню. Зачерпнув воды из ведра, он поспешил к незнакомке. Он помог ей присесть, позволяя облокотиться на себя.

Это было ужасно!

Глотнув воды, девушка перестала кашлять.

– Спасибо! – шепотом произнесла она. – Ты спас меня?

Кузгун кивнул в ответ.

– Спасибо, – вновь повторила Дила.

Она провела рукой по голове, волосам, ощущая на них липкую субстанцию.

– Кровь, – констатировала девушка и вздохнула.

Этот вздох отозвался у мужчины внизу живота, и он поспешил отодвинуться.

Только сейчас Дила заметила, что находится в хижине. Это была большая комната, судя по стоявшей в углу кровати, столу – единственной в этом доме. Они сидели на полу. Видимо, мужчина боялся положить её на кровать. Опасаясь, что у неё имеются серьезные травмы. Но судя по тому, что она села, чувствовала ноги, руки, противную боль в голове, сильных ранений она не получила.

– Как ты себя чувствуешь? – спросил Кузгун. – Голова не кружится? Не тошнит?

Она несколько секунд прислушивалась к своим ощущениям.

– Нет. Немного болит голова.

– У тебя рассечена бровь, возможно, ты ударилась головой при падении. Подушка безопасности была раскрыта.

Дила лишь кивнула в ответ.

Кузгун отошел к окну и вгляделся в темноту. Он выходил час назад на улицу, пытаясь вновь связаться со службой спасения. Но из-за погоды сотовая связь не ловила. Было бы хорошо отвезти девушку в больницу, но на снегоходе он отправляться в путь не рисковал. В машину в такую метель садиться также было рискованно. Его незваная гостья тому подтверждение. Снегопад усиливался. Что напрягало мужчину. Ему не хотелось, чтобы эта девушка задерживалась в его дома. Он чувствовал к ней влечение, это было опасно и совсем не подобало случаю. Лучше было поскорей избавиться от неё и забыть.

– Метель усилилась, – произнес он вслух. – Куда ты ехала?

– В Ургюп, – ответила Дила.

– Тебя кто-то там ждет? – спросил Кузгун, но, почувствовав напряжение девушки, добавил. – Тебя могли потерять. До города ты должна была уже добраться.

– Нет, меня не ждут. Я хотела снять там домик на пару дней. Но не доехала.

– Заметно, – пробурчал он. – Погода портится. Скорее всего, мы не сможем выбраться из хижины пару дней.

– Как тебя зовут? – вдруг спросила девушка.

– Кузгун.

Она внезапно улыбнулась, чем удивила мужчину. Ей очень шла улыбка, делая её лицо озорным и по-детски наивным.

– Одинокий ворон, значит? – она обвела взглядом хижину. – А я Дила.

– Утро, говоришь? – вторя ей, произнес Кузгун.

Дила улыбнулась. А он подумал о том, чтобы поскорей наступило утро и Аллах сжалился над ним. Он отвезет эту красотку в Ургюп, Невшехир. Неважно куда. Главное, чтобы подальше от его хижины, от него самого. А еще лучше, вызовет кого-нибудь, приедет буксир, чтобы угнать её автомобиль, или что там от него осталось.

Внезапно он вспомнил искореженную груду металла и глянул на запекшуюся у неё в волосах кровь. Кузгун выругался про себя за свою жестокость и малодушие. Девушка перенесла тяжелое испытание, а он из-за своего непонятного сексуального влечения и страха, пытался поскорей от неё избавиться.

– Кузгун, – произнесла Дила. Его имя в её устах звучало до безумия сладко. – У тебя есть что-нибудь выпить?

Он открыл припасенную на черный день бутылку виски. Стаканов в его доме не было, лишь железная кружка. Но девушка не показала недовольства по этому поводу. Дила выпила обжигающую жидкость одним большим глотком и Кузгун, не спрашивая, налил ей еще.

Дила разглядывала мужчину. Они сидели все так же на полу, лишь чуть сместившись ближе к огню. Он выглядел очень мужественно. Накаченные мышцы проступали сквозь свитер. Его руки казались грубыми, обветренными, шероховатыми на ощупь. Но Диле это даже понравилось. У всех мужчин, которые были в её жизни, руки не знали, что такое топор или пила. Судя по виду Кузгуна, он отлично обращался с инструментом.

От её взгляда он заметно нервничал и иногда проводил рукой по бороде или шее. Девушку позабавило его волнение. Она заметила порез у него на руке. Алая полоса рассекла его ладонь. Дила подалась вперед, но Кузгун посмотрел на неё так, что она замерла. В его глазах читался страх.

Неужели этот мужчина боялся … её? Её? Или её близости? Это было нелепо. Но эта мысль приятным теплом отзывалась внутри неё. Пожалуй, она сильно ударилась головой, раз всего на мгновение или на два, задумалась о том, что этот мужчина мог увлечься ей. Он выглядел таким мужественным. В её голове мелькнула картинка того, как она касается Кузгуна. Как проводит рукой по его груди. Как его шероховатые пальцы касаются её тела. Дила поспешила выпить очередную порцию виски.

– Нужно что-нибудь поесть, – вдруг произнес Кузгун.

Его напрягало то, что девушка так легко справляется с алкоголем. Возможно, это действие шока. Но, спиртное имело свойство ударять в голову. Ему с лихвой хватало присутствия девушки в его хижине, пьяной девушки он бы уже не осилил.

– Я тебе помогу, – произнесла Дила, вставая вслед за Кузгуном.

Она внезапно покачнулась, мужчина вовремя подхватил её за талию. Они стояли очень близко друг к другу. Дила ощущала жар его тела, силу рук, его дыхание. Этот мужчина странным образом действовал на неё. Совсем иначе, чем другие мужчины. Это было на уровне инстинктов. Жажда касаться, ощущать, брать и давать. Его глаза блестели, дыхание сбилось. Он смотрел на неё так, будто видел не её оболочку, а заглядывал прямо в душу. Его рука, удерживающая её за талию, прожигала даже сквозь ткань свитера. Но Дила не боялась этого огня, она хотела сгореть.

Её губы приоткрылись. Они манили к себе Кузгуна, но это было так безрассудно. Глупо. Нелепо. Ладошка девушки легла ему прямо на сердце. Это было столь неожиданно, что из груди Кузгуна вырвался стон. Он сильнее сжал её талию. Дила чувствовала, что они находятся на грани. Шаг или два и они упадут в бездну. И она хотела упасть. Хотела больше всего на свете.

– Я, – произнес мужчина. Его губы были всего в нескольких сантиметрах от неё, – разогрею суп.

Он резко убрал свои руки от девушки и поспешил отойти. Без рук мужчины сразу стало холодно. Диле так хотелось упасть в бездну с Кузгуном, но сейчас она летела в бездну своих желаний одна. Девушка села на пол, вглядываясь в языки пламени. Этот мужчина хотел её. Она видела это в его глазах. Она хотела его. Но судя по всему он решил вести себя, как джентльмен.

Что ж, пусть попробует. А она ему поможет. Он еще узнает, кто такая Дила Бильгин.

Одинокий ворон. Глава 2. Темная ночь души

Кузгун суетился на кухне, разогревая консервированный суп. В последние годы он не любил готовить, предпочитая тратить время на то, что не давало размышлять о прошлом. Его непрошеная гостья осталась сидеть в комнате, что было лучшим решением. Кухня была мала для двух человек, а очередной близости с девушкой он бы не вынес.

Но видимо Аллах вновь решил проверить его, и Дила показалась в проеме.

-Давай, я все же тебе помогу, – она зашла и встала рядом с ним. – Что ты делаешь?

-Открываю банку,- с раздражением в голосе произнес он.

-О! – лишь прокомментировала Дила. – Тогда я могу порезать хлеб или сервировать стол.
Казалось, эта девочка совсем не понимала, где она находится. Ближайшая булочная располагалась в часе езды от его хижины, а сервировка… В его доме было всего две тарелки и ему вполне их хватало.

-В углу есть мешок с сухарями. Тарелки в шкафу, – пробурчал Кузгун.

Дилу лишь позабавил тон мужчины. Он хотел её и злился. Злился на себя, на неё, на свои желания и благородство.
Что ж, она была не прочь поиграть еще некоторое время. Однажды он сорвется. Уж она для этого постарается. Зачем? Девушка пока не могла ответить на этот вопрос. Но эти вопросы она сможет задать себе потом. А пока, она достала две тарелки, единственные стоявшие в шкафу. Салфеток не оказалось, как и скатерти на столе.

-Мужской спартанский комфорт, – изрекла она про себя.

Они ели суп. Он был горячим, что уже радовало девушку. В последний раз она ела вчера вечером, на званом ужине, который отец устроил перед её свадьбой. Всё семейство собралось за столом, смеялись, обсуждали будущее событие. Дила же строила планы, как эту свадьбу можно было отменить. Бора смотрел на неё с таким обожанием, будто и, правда, был в неё влюблен. Но девушка не верила в любовь с первого взгляда. Тогда не верила. За те несколько недель, что они были знакомы, мужчина не мог воспылать к ней нежными чувствами. Конечно, девушка пыталась быть вежливой с нерадивым кавалером, но не более этого.

Она не могла представить себе того, чтобы лечь с этим мужчиной в одну постель. Он не был ей симпатичен, её не влекло к нему. Эти устаревшие традиции, когда девушек отдавали замуж по договорённости, уже должны были кануть в Лету.

Она невольно взглянула на Кузгуна. Интересно, рассуждала бы она также, будь на месте Боры Кузгун?
Этот мужчина в противовес жениха будоражил её, тело реагировало на него совсем иначе. Даже сейчас, глядя на то, как мужчина ест, она испытывала воодушевление.

-Кузгун! – позвала она мужчину. Он поднял на неё свои темные глаза. – Как давно ты живешь здесь?

-Давно, – сухо ответил он, зачерпывая очередную ложку супа.

-А где ты жил раньше?

Почему-то Диле казалось, что Кузгун не был родом из этих мест. Что-то в его поведении разнилось с представлением Дилы о провинциальном мужчине.

-Ешь, остынет, – не желая отвечать на вопросы о своем прошлом, Кузгун встал и отнес свою тарелку на кухню. Но девушка не отстала от него. Она прошла за ним и теперь наблюдала, как он наливает в таз горячей воды.

-Я помою, – Дила шагнула ближе и взяла губку из его рук. Кожа её рук была такой гладкой и нежной. Кузгун давно не чувствовал таких прикосновений. Хотя…он давно не чувствовал любых прикосновений. Слишком давно он жил в этой хижине один.

Он шагнул в сторону, пропуская девушку. Если она хочет хозяйничать – пусть.

-Я… Я постелю тебе постель, – он вышел с кухни и нервно потёр шею.

-Но кровать одна, – послышался голос Дилы, а затем её по-детски невинная мордашка высунулась в проем. – Я не хочу лишать тебя удобств.

Если бы она знала, как ему было неудобно. И все из-за того, что она находилась рядом. Девушка закатала рукава свитера, обнажая свои руки.
Мужчина выдохнул и поспешил к постели. Он взял для себя подушку и стащил покрывало. Ночь обещала быть холодной, но второго одеяла в его доме не было.

Дила вымыла посуду и стояла, оперевшись на стену, глядя, как мужчина стелет себе на полу.
Она не стала его отговаривать. Если он желает мучиться – это его право.

-Ты можешь ложиться, – произнес Кузгун, даже не оборачиваясь.

-Мне нужно переодеться.

-Ночь будет холодной. Можешь лечь в одежде.

Одна мысль о том, что девушка будет лежать в его постели почти голой, пугала Кузгуна. Он и так боролся с соблазнами. Но Дила словно хотела его добить.

-Может, ты дашь мне свою рубашку? Она длинная и согреет меня.

Ей показалось или мужчина скрежетнул зубами? Он прошел к шкафу и достал оттуда фланелевую рубашку в клетку и бросил её на кровать.

-Я прогуляюсь, – всё также, не глядя на Дилу, Кузгун вышел из дома. Холодный ветер слегка умерил его волнение. Он прошелся вокруг дома, по колено утопая в снегу. Эта зима была поистине пугающей и суровой.
Когда он вернулся, Дила уже лежала в его постели, лишь светлые прядки волос разметались по подушке. Судя по мирному дыханию, девушка уже спала. Это было к лучшему. Ему не хотелось разговаривать с ней.

Он лег на пол, даже не сняв куртку. Завтра, если снег прекратиться, то Кузгун отвезет девушку в Ургюп. Потом дождется эвакуатора и груду металла, оставшуюся от её автомобиля, увезут. Он снова сможет свободно дышать и уже через неделю не вспомнит о её существовании.

Он закрыл глаза и тут же провалился в сон.
Ему снилась залитая солнцем поляна. Они стояли там всего в шаге друг от друга. Смущенные, влюбленные. Они так боялись себя, своих чувств. Но не могли противостоять той силе, что удерживала их вместе.

Он смотрел в её глаза. Если бы он только мог полностью раствориться в них.
Она была так близко. Он протянул руку…
… Звук, похожий на плач, отвлек его. Мужчина обернулся, и тьма завладела им.

Кузгун проснулся в своей хижине. Вместо солнечной летней поляны его окружала темнота. Но, как и во сне, он слышал всхлипывания.

-Дила? – позвал мужчина.

Она не ответила, зато звук плача стал громче.
Он поднялся на ноги и подошёл ближе. Так и есть, девушка металась по кровати, плача и беззвучно что-то бормоча. Ей снился кошмар. Это и немудрено. После того, что эта девочка пережила несколько часов назад.

Кузгун вздрогнул, вдруг представив, что Дилы уже могло и не быть. Машина походила на груду металла и явно не подлежала ремонту. Это было чудом, что она осталась цела и отделалась столь несущественными травмами.

Диле снилась бездна. Она стояла на самом краю. Эта бездна манила и пугала. Казалось, что стоит только шагнуть, полететь вниз, и все проблемы, чувства, желания окажутся позади.

-Дочка, – услышала она голос отца. Он смотрел на неё своими грустными глазами.
-Я не хочу, папа! – прошептала Дила, но расправила руки и полетела вниз.
-Неет! – закричала она.

-Дила! Дила! – звал её чей-то голос.
Падение прекратилось. Тёплые руки удерживали её, успокаивая, даря столь необходимую заботу.
Заботу, которой ей так не хватало.

Девушка не сразу открыла глаза. Она знала, что как только откроет их, теплота рук прекратится. Запах его тела успокаивал её, словно, дарил надежду, что всё будет хорошо. Он пах лесом, костром, свежеструганным деревом и ещё чем-то неуловимым. Он пах уверенностью, мужественностью и надёжностью.

Кузгун обнимал Дилу, крепко прижимая к себе. Он прикрыл глаза, укачивая девушку в своих объятьях. Сколько лет он никого не обнимал? Сколько времени прошло с тех пор, как кто-то был так близок к нему?

Кузгун не хотел, чтобы кто-то был рядом с ним. Он сам выбрал для себя одиночество, как единственную возможную гавань для спасения. Спасения своей собственной души. За последние несколько лет мысли о возвращении в свой мир его не посещали.

Но почему рядом с этой девочкой позабытые чувства Кузгуна оживали? Если ещё пару часов назад он думал, что это просто физическая потребность его тела, то сейчас, когда девушка была в его руках, в мужчине пробудились и другие чувства: желание защищать, заботиться, любить.

Он не хотел никого любить. Он поклялся, что больше никогда не будет любить.

Поэтому мужчина открыл глаза и постарался не думать о Диле, как о женщине.
-Она просто беззащитный звереныш, – сказал он себе. – Ты нашёл её в лесу и скоро выпустить на волю.

-Дила, – позвал он девушку.

Она сильней уткнулась к нему в бок.

-Дила, – Кузгун смог отстраниться от неё, лишь рукой удерживая её за плечо. – Это был просто сон.

-Знаю, – её глаза припухли от слёз, но почему-то она выглядела при этом ещё более привлекательной.

-Я могу принести тебе воды, – сказал мужчина и постарался встать, но Дила удержала его за руку.

-Не уходи, пожалуйста! – попросила она. – Я боюсь оставаться одна.

“Не уходи! Не уходи!” – слышал он другой голос, звонким эхом, звучащий у него в голове.

-Дила, – с предупреждением произнёс мужчина.
-Кузгун, пожалуйста.

Он ругал себя. За слабоволие, за то, что тот мужчина, каким он был пять лет назад, возвращался в него. Кузгун не хотел быть тем, кого он много лет назад оставил в Стамбуле.

Завтра, если снегопад успокоится, мужчина отвезёт Дилу в её жизнь и продолжит своё существование. А пока… Пока он лежал рядом с Дилой на своей односпальной кровати. Девушка прижималась к нему во сне так, словно он был для неё спасительной соломинкой.

Кузгун до боли хотел её.

Одинокий ворон. Глава 3. Противостояние стихий

Кузгун проснулся на рассвете, как делал ежедневно на протяжении последних четырёх лет. Дила спала, уткнувшись ему в плечо. Стараясь не думать о своих ощущениях, мужчина поднялся с кровати и, не оглядываясь, вышел из дома.

Он пошёл по перелеску и замер около горы, напоминающей большой гриб. Ему потребовалось всего пара минут, чтобы забраться наверх. Солнце уже показалось на горизонте, оповещая всё живое о наступлении нового дня.
-Ещё одно утро, – прошептал мужчина, а затем раскинув руки в сторону, что есть сил закричал.

Дила проснулась в отличном настроении. Её не удивило отсутствие Кузгуна рядом. Похоже, что мужчина совсем разучился общаться с женщинами. Диле было интересно, как Кузгун оказался здесь? Почему выбрал эту хижину? Где он жил раньше? Чем занимался?
Ей был интересен Кузгун. Сам, как личность. Хоть мужчина привлекал её и в физическом плане, но этот интерес был совсем иным.

Девушка поднялась с кровати и ступила босыми ногами на ледяной пол. Пришлось обуваться. Она не понимала экстримальщиков, готовых жить в подобных условиях годами. Дила, наверное, слишком привыкла к комфорту современной жизни. Смогла бы она расстаться с городом и уехать жить вот в такую хижину?
Нет. Точно нет. Для этого необходима выдержка, энтузиазм и немножко сумасшествия.

Она прошла к окну. Снегопад прекратился, что расстроило Дилу. Ведь это означало то, что Кузгун захочет поскорей выпроводить незваную гостью. Он своим поведением ясно дал понять, что не особо рад присутствию девушки в своём доме.
Что ж, по крайней мере, у неё ещё есть час-другой, чтобы поближе узнать этого мужчину.

Она оглядела через окно пространство вокруг дома, но Кузгуна поблизости не было. Дила обошла единственную комнату в хижине, здесь не было ничего, что говорило о прошлой жизни его хозяина. Никаких фотографий, статуэток или трофеев. Голые стены, запасной комплект постельного белья, совсем мало одежды. Хотя, куда Кузгуну ходить в этой глуши?

Дила прошла на маленькую кухню, которая тоже не изобиловала вещами. Пара кастрюль, сковородка, набор посуды на одного человека.

Неужели его никто не навещает? Никто не приезжает сюда?

Так как Кузгун до сих пор не появился, Дила решилась заглянуть в холодильник, надеясь, что мужчина не рассердится на неё за то, что она проявила самостоятельность.

Девушка нашла пакет замороженных овощей, в шкафу пачку булгура. Диле нравилось готовить. Хоть турецкую кухню она до сих пор так и не изучила. Зато европейскую знала, любила и готовила хорошо.

Она напевала, пока занималась приготовлениями. Это было так странно, но Дила чувствовала себя счастливой.

Кузгун долго бродил по окрестностям. Потом решил посмотреть на машину Дилы. В дневном свете место аварии выглядело куда страшней, чем вечером.
Судя по повреждениям, автомобиль несколько раз переворачивался, ударялся о камни. Было удивительно, что девушке удалось выжить.

Он сглотнул. Тошнота подступила к горлу. Не нужно было ходить сюда. Не нужно было.

Кузгун постарался взять себя в руки. Он заглянул в салон. Девушка путешествовала без багажа, лишь под сидением мужчина обнаружил женскую сумочку. Конечно, он прожил отшельником ни один год, но вряд ли за это время всё поменялось настолько. Чтобы женщина и путешествовала налегке? Дила говорила, что планировала арендовать домик в Ургюпе. Быть может её вещи были уже там? Или кто-то привёз бы их потом?

Почему-то мысль о том, что этот “кто-то” мог быть мужчиной, вызывало у Кузгуна раздражение.
Дила красивая женщина, у неё вполне могут быть поклонники. Даже не так. У неё должны быть поклонники. Возможно она замужем.
Но Кузгун быстро отмел эту мысль. Девушка в первую очередь вспомнила бы про мужа и захотела бы ему позвонить. И хоть связи не было, но она даже не поинтересовалась о наличии телефона.

Кузгун не спеша вернулся в хижину. Первое, что он почувствовал, зайдя внутрь, аромат. Пахло едой. Чем-то вкусным, пробуждающим аппетит.

На столе стояли тарелки, Дила сидела на стуле. Фланелевая рубашка была ей коротковата, открывая взору мужчины стройные бедра.

Хуже утра, он и представить не мог!

-Кузгун, – позвала его Дила. Она наблюдала за мужчиной с тех пор, как он вошёл в хижину. Он был взволнован и, судя по блеску в глазах и напряжению, возбужден.

Диле нравилось, что Кузгун реагирует на неё так. В этом было что-то первобытное, сильное. Что-то выше их самих.
Ведь, если рассуждать здраво, девушка в своей обычной жизни, никогда бы не посмотрела на такого, как Кузгун. Он просто бы не попал в её мир.
Но даже, если бы он появился на горизонте, Дила бы в спешке прошла мимо. Не увидела бы, не рассмотрела.

Аллах решил иначе.

Она оказалась в хижине с одиноким вороном. И сейчас испытывала самые необычные чувства в своей жизни.
Дила не принадлежала себе, она жила инстинктами. Чем-то, что было вложено в человека самой природой.

Если бы этот мужчина не противился желанию…

Девушка встала и подошла к нему. Он не двигался с места. Она приблизилась так, что Кузгун чувствовал теплоту, идущую от её тела.

-Кузгун, – выдохнула она. В том, как она произнесла его имя было приглашение, просьба, обещание.

Дила была такой теплой, светлой, живой. Ему хотелось коснуться её лица, почувствовать биение сердца под своей ладонью.
Он желал забыться с ней, уйти от реальности. Но он не мог.

-Дила, не играй со мной! – произнёс Кузгун.

Девушка шагнула ближе, её дыхание касалось его шеи.
Губы девушки манили.

-Ты играешь с огнём, Дила.

Ей нравилось, как звучало её имя в его устах. Она хотела услышать, как он произнесет его в порыве страсти.

-А, если я хочу сгореть? – прошептала Дила.

Девушка вздрогнула, вдруг увидев в глазах мужчины боль. Она провоцировала его, соблазняла, но…

-Что случилось, Кузгун?

Слова Дилы вернули его в прошлое. В те моменты, которые он запер так глубоко, чтобы никогда к ним не прикасаться.

-Кузгун! – услышал он обеспокоенный голос девушки.

Мужчина несколько раз вдохнул и выдохнул. Он сделал шаг в сторону и снял куртку.

-Кузгун, – вновь произнесла Дила. Она не думала, что может своими действиями причинить мужчине боль. Что же произошло в его жизни?

-Я был у твоей машины, – сказал Кузгун, так и не взглянув на девушку.
Она сглотнула. Меньше всего на свете ей хотелось представлять груду металла и то, что она пережила за те несколько секунд, пока подала в кювет.

-Вот, – мужчина протянул ей сумочку. – Нашёл под сиденьем.

Дила протянула руку, их пальцы неожиданно соприкоснулись. Сотни ледяных иголочек вонзились в тело Дилы, вызывая острую боль.

Ей нужно было испугаться, понять, что этот мужчина способен причинить ей куда большую боль. Но она, лишь улыбнулась ему.

-Спасибо!

Завтрак прошёл в радостном монологе Дилы. Она рассказывала Кузгуну о своих забавных кулинарных экспериментах, о маленьком кафе в Лондоне, о детских воспоминаниях.

Кузгун молчал. Дила даже не могла с уверенностью сказать, что он её слышал. Казалось, что мужчина пребывал в другой реальности.

-Кузгун, – позвала она.

Он посмотрел ей прямо в глаза.

-Снег закончился, – произнесла Дила, не веря, что сама завела этот разговор. Ей не хотелось уезжать. Только не сегодня. Ещё чуть-чуть побыть рядом с ним.

-Буря ещё не стихла, – ответил он. – В течение часа вновь начнётся метель. Тебе придётся побыть здесь ещё некоторое время.

Его не радовала эта перспектива, но не в его власти было повлиять на природу. Ничего, он продержится этот день. А завтра попрощается с Дилой навсегда.

-Кузгун, – она так часто произносила его имя. – Мне нужно в туалет. И, если можно в душ.

Впервые она видела что-то похожее на улыбку на губах мужчины.

Девушка, конечно, понимала, что в этой глуши вряд ли окажется шикарный санузел, но такого она не ожидала. Туалет был сколочен из досок и в дырах между досками залетал ветер, обдавая её тело ледяным потоком.

Душ у Кузгуна отсутствовал. Вместо ванной комнаты у него оказался сарай с печкой, где мужчина нагревал воду.

Вместо шампуней и геля брусок мыла. В помещении было душно, но не жарко. Как объяснил Кузгун, на длительную топку не было времени, скоро вновь начнётся снегопад. Он выдал Диле полотенце и удалился, плотно прикрыв за собой дверь.

Думать об обнажённой девушке мужчина не хотел, поэтому поспешил в мастерскую, под которую оборудовал один из сараев.

В мастерской привычно пахло деревом, кожей, краской и растворами. Кузгун обвел помещение взглядом. Впервые за много лет, он почувствовал себя обречённым.

Через час вновь начался снегопад. Дила сидела у камина, завернутая в покрывало. Её волосы были ещё влажными и блестели в отсветах огня.

Кузгун занял место в другой части комнаты и что-то строгал из бревна. Дила наблюдала за ним. Мужчина был сосредоточен, а движения его были плавными, но решительными.
Звук лезвия о дерево действовал на Дилу умиротворяюще. Водные процедуры, снежная буря за окном, запах этого мужчины, которым пропитался его дом.

Как бы она хотела быть на месте этого бревна.
Девушка рассмеялась над своими мыслями. Дила Бильгин сравнивала себя с бревном. Дила Бильгин завидовала бревну!

Но ей так хотелось, чтобы Кузгун вот так бережно и в тоже время с силой держал её в своих руках. Чтобы, конечно, не нож, а его пальцы скользили по её телу. Девушка прикрыла глаза, явственно ощущая касание мужских пальцев к своей коже. Они были шершавыми и скорее карябали её, нежели ласкали. Но это было приятным ощущением.

Он ласкал её ключицу, спускался ниже к груди. Кожу слегка саднило от его прикосновений, но она выгибалась вперёд, желая, чтобы эта ласка не прекращалась.

Мужские пальцы спускались всё ниже, по её животу, очертили пупок и скользнули вниз.

Дила издала стон наслаждения. Кузгун, вздрогнул от неожиданности и выронил нож из рук.

-Что это было? – не понял он.

Мужчина с опаской взглянул на Дилу. Она сидела у камина, завернутая в покрывало, глаза её были прикрыты, реснички подрагивали, щеки пылали.

-Черт возьми! – прохрипел мысленно Кузгун. Мужчина сорвался с места и быстро прошёл к выходу.

-Там буран! – услышал он голос Дилы. Её голос был хриплым, гортанным, таким сексуальным.

-Мне нужно, – прорычал Кузгун и быстро вышел из дома.

-Беги, беги, – усмехнулась девушка. – От этого не убежишь!

Одинокий ворон. Глава 4. По следам

Кузгуна не было длительное время. Буря усиливалась. Дила начинала нервничать.

Что, если с мужчиной что-то случилось? Она не знала водятся ли в этой местности хищные животные. Вдруг на него напал волк или леопард? Дила не очень разбирались в животном мире Турции и в ореоле их обитания. Но в столь отдалённых от крупных городов местах, наверняка мог жить кто-то из диких и опасных животных.

Помучившись некоторое время, Дила решила действовать. Она сняла с вешалки куртку. Подумав, сходила на кухню и взяла нож. Вряд ли с таким оружием можно вступить в схватку с хищной кошечкой, но так девушка чувствовала себя безопасней. Дила вышла из дома и замерла, разглядывая пространство вокруг. Всё было белым от снега, лишь горы серыми стражниками стояли на охране этих мест.

Дила разглядела следы и решила идти по ним.

-Кузгун, – кричала она. Но мужчина не откликался. Ветер задувал под куртку, кружил волосы, морозил лицо.
Пальцы Дилы сжимали рукоятку ножа, в любой момент она была готова броситься на злобного зверя.

Кузгуну потребовалось время, чтобы прийти в себя. Жажда к этой женщине была не самым приятным чувством для него. Было глупо отрицать свое влечение к Диле, но он не собирался поддаваться физическим желаниям.

Девушка через день или два покинет хижину, и, если он пойдёт на поводу своей похоти, то останется, лишь с разъедающим чувством вины и бичевания.

Кузгун вошёл в дом, его удивила стоявшая в неём тишина. Мужчина огляделся по сторонам – Дилы не было. Ему понадобилось несколько минут. В первое мгновение он почувствовал облегчение, потом сомнение. Было ли всё произошедшее в реальности? Быть может, ему лишь приснилась или привиделась авария, Дила? Потом мужчина увидел сумочку девушки и его сковал страх. Куда она могла пойти? Он добрел до туалета, обошёл другие строения, вновь вернулся к дому. Кузгун заглянул в хижину, надеясь, что просто разминулся с Дилой. Но она не вернулась.

Взяв с собой ружье, Кузгун вышел из дома.

-Дила, – крикнул он и замер, слушая тишину.

Ветер и снег хорошо поработали, заметая следы, но чуть подальше мужчина всё же разглядел отпечаток сапога.
Что этой, взбалмошной, понадобилось в скалах?

Кузгун поспешил вперёд. Ветер завывал, гуляя вокруг каменных валунов. Этот звук напоминал мужчине плач ребёнка.

Думая о детях, Кузгун вспоминал о ней. Девушке, которую он любил и которую так быстро потерял. Если бы он мог повернуть время вспять? Возможно, сейчас они были бы родителями. Он бы никогда не жил в Каппадокии потерянным одиноким вороном. Его жизнь была бы наполнена смыслом.Мужчина бы любил и был любим.

Внезапно мысли Кузгуна переместились на Дилу. Что, если он опять опоздал? Если с девушкой что-то случилось? Как он сможет жить с этим?

-Дила! – прокричал он.

Мужчина влез на каменный гриб. Это было опасным занятием. От снега поверхность стала скользкой, а ветер так и норовил скинуть Кузгуна вниз.
Из-за снежного бурана ничего не было видно, но он вглядывался в белую мглу.

-Дила!

Девушка замёрзла, она дрожала всем телом. Кузгуна не было видно, как и его следов. Она плутала среди каменных глыб, словно по лабиринту.

Нужно было вернуться в хижину. И что дальше? Нужно позвать кого-то на помощь. Вот только где взять этого кого-то, когда вокруг на много километров нет ни души?

Девушка вдруг вспомнила про свой телефон, лежащий в сумке. Она отключила его в аэропорту, не желая, чтобы люди отца её отследили. Но сейчас ей было плевать, что её найдут. Она кинулась в обратном направлении.
Ноги утопали в снегу. Они промокли. Но девушка не грезила о тепле. Её целью был телефон, с помощью которого она вызовет спасателей. И те обязательно найдут Кузгуна. Лишь бы он был жив.

Дила заплутала, все эти каменные стражники были на одно лицо. Сейчас они не казались ей столь милыми существами, какими привиделась пока она ехала на автомобиле. Дорога назад к хижине заняла намного больше времени, чем она ожидала. Уже начало смеркаться.

Она так надеялась, что мужчина окажется дома. Пусть он боится и сторонится её, но будет рядом. Живым, здоровым.
Но в доме никого не было. Она дрожащими руками схватила свою сумочку и вытряхнула всё содержимое на пол. Пальцы не слушались её, но Дила всё же смогла включить телефон, а затем зарычала от отчаянья, так как сигнал связи не ловил.

-Что же делать? – размышляла Дила, кружа по комнате. Её тело покалывало от теплоты в доме, но девушка не обращала внимания на боль.
-Можно забраться повыше и попробовать поймать сигнал!
Она вновь схватила нож и вместе с телефоном выбежала на улицу. И нос к носу столкнулась с Кузгуном.

От неожиданности он схватил девушку за плечи.
-Где ты была? – страх и отчаянье вдруг превратились в злобу. Он встряхнул девушку.
-Кузгун! – воскликнула Дила. По её щекам покатились слёзы. Она так боялась, что больше не увидит мужчину. Что волк или другое чудовище напало на него. Что он мучился от боли, а она не могла найти его.

-Я так долго искала тебя! Ты ушёл…

Кузгуна поразили слезы Дилы. Так давно никто не плакал по нему. Так давно он не боялся за кого-то.

-Дила, – прошептал он, а затем притянул девушку к себе, накрывая её губы своими.

Её губы были солёными на вкус, едва тёплыми. Девочка совсем замёрзла. Он тоже замёрз. Давно. Много лет назад. Но сейчас ему впервые за эти годы хотелось согреться.

Не прекращая поцелуй, мужчина подтолкнул Дилу к хижине. В помещение было тепло. Он снял с неё куртку, и та упала на пол.

-Нам нужно раздеться, Дила.
-Да, – вторила она, помогая Кузгуну избавиться от одежды.

-Нам нужно согреться, Дила.
-Да, согреться! – её ладошка скользнула по его обнажённой груди.

-Дила! – произнёс он.

Они лежали в постели, слушая, как за окном воет вьюга.
Дила нежно водила пальчиком по животу Кузгуна. Девушка, проживая в Европе, уже знала, что такое близость с мужчиной. Точнее думала, что знала. С Кузгуном всё было иначе.
Он был другим. Брал и давал одновременно. Требовал и заботился. Был грубым и нежным.

Дила задыхалась от своих чувств, ощущений, желаний. Мужчина сжигал её дотла и оживлял всего одним касанием.
Его губы были грубыми и такими чувственными. А эти пальцы… Представляя сегодня днем, девушка не угадала и толики того, какие ощущения они смогут подарить.

Если бы сейчас кто-то спросил Дилу, что она хочет от жизни, она бы без раздумий ответила: всегда находиться в объятьях Кузгуна.

Мужчина был задумчив.

Кузгун растопил печь, хоть Дила и посмеивалась, что он и так её согрел. Их огня вполне должно было хватить, чтобы растаяли все снега в Каппадокии.

Он не ответил на шутку девушки, и она даже засомневалась, что мужчина вернётся к ней. Но Кузгун вернулся, лёг рядом и обнял.

Он ничего не говорил. Просто лежал рядом и слушал ветер, который выл за окном.

Одинокий ворон. Глава 5. Шрамы былых ночей

Диле нравилось находиться рядом с Кузгуном. Он был таким тёплым, надёжным, настоящим.
Он не играл с ней, не строил из себя героя. Честно признался, что испугался, когда не увидел девушку в хижине.

Даже после близости, Кузгун не отстранился от неё. Хоть и был всё также сдержан.

-Почему ты живёшь здесь? – спросила Дила и почувствовала, как мужчина напрягся.
-Почему ты спрашиваешь?
Девушка перевернулась на живот, чтобы смотреть Кузгуну в глаза. Ему нравилось, как переливаются золотом её волосы.

-Хочу немножко тебя узнать! – улыбнулась она.

-Ты узнала достаточно, – ответил мужчина, от чего улыбка Дилы стала шире. Когда она улыбалась, то была похожа на озорного ребёнка.

Его сердце неожиданно сжалось. Кузгун встал и поспешил одеться.

-Я что-нибудь приготовлю. Мы не ели с утра.

-Я тебе помогу, – предложила Дила. Она вновь надела его фланелевую рубашку. Волосы девушки растрепались, глаза блестели. Она выглядела очень привлекательно.

Они стояли вместе на его маленькой кухоньке. Дила готовила пасту. Кузгун открывал консервы.

Она смеялась, рассказывала забавные истории. Он в основном слушал, лишь иногда задавал какие-то вопросы.

Как бы Кузгун не хотел сбежать, но эта девочка возвращала его в прошлое, к тому человеку, каким мужчина был когда-то.

Много лет назад он любил готовить, они часто делали это вместе, смеялись, дурачились, кормили друг друга. У него был большой дом с огромной кухней. Они приглашали гостей или же устраивали романтические вечера только для себя двоих.

В хижине Кузгун готовил редко, предпочитая покупать полуфабрикаты. Он давно не получал удовольствия от еды. Скорее пища была для него необходимостью.

Но с Дилой всё было иначе. Сегодня утром, мужчина почувствовал себя живым. И сейчас…
Это пугало. Это следовало остановить.

Они сидели у камина. Дила прижалась к нему, и он слегка обнял её.

-Как же красиво! – произнесла она. – Знаешь, Кузгун, я так давно не была счастлива, что забыла, что это такое. Ты напомнил мне об этом. Спасибо.

Она взяла его руку в свою, а потом легонько коснулась его ладошки губами.

-Откуда у тебя этот шрам? – девушка провела пальцем по его ладони.
-Дила, ты задаёшь вопросы, на которые я не хочу отвечать. Потому что, чтобы на них ответить, мне нужно вспоминать прошлое. А я не хочу вспоминать.

Она помолчала некоторое время, а затем развернулась в его руках. Их лица теперь были рядом друг с другом.

-А мне кажется, что ты, сбежал сюда, чтобы никогда не забывать, – но, не дав ему ответить, добавила: – Я помогу тебе забыть.

Её губы накрыли его, а руки заскользили под футболку. Они отдались во власть страсти, каждый желая что-то забыть и о чем-то никогда не забывать.

Кузгун перенёс уснувшую Дилу на кровать, а сам сел у огня, думая о том, что он сделал сегодня.

-Что же случилось с тобой, Кузгун? – спросил он. – Почему ты устал быть одиноким вороном?

Он проснулся на рассвете. Дила спала рядом, крепко обхватив его руками. Казалось, что если она не будет держаться за него, то потеряется.

Кузгун аккуратно освободился из плена женских рук, и, одевшись, вышел на улицу.
Снежная буря стихла и, судя по чистому небу, стихия не планировала возвращаться.

Мужчина прошёл до каменного гриба и забрался на него. Солнце показывалось на горизонте.

-Еще одно утро! – и расправив руки в сторону, закричал.
Вот только крик не принёс тех чувств, что раньше.
-Прости, любимая, – прошептал он.

Дила не удивилась, проснувшись одна. Как она поняла, Кузгун был ранней пташкой. Девушка потянулась, чувствуя приятную тяжесть в теле.

Мужчина был прекрасен в любви. В меру требовательный и нежный. Кто бы мог подумать, что Дила Бильгин найдёт своё счастье в Каппадокии? Если бы она знала об этом, то уже давно уехала из Лондона.
Интересно, думал ли отец, заставляя её вернуться в Турцию, что его дочка может быть настолько счастливой?

Дила вышла из дома. Снаружи было холодно, но голубое небо не предвещало нового прихода снежной бури. Это радовало и пугало девушку. Вдруг Кузгун решит увезти её в город? Одна мысль о том, что она уедет, и мужчина не будет с ней, вызывала боль. Почему? Девушка боялась признаваться в этом даже себе.

Дила огляделась по сторонам, размышляя о том, как долго продлится это мгновение? Сможет ли быть что-то, кроме этой ночи?

Мужчины не было рядом, и без него девушка чувствовала себя неуверенно. Ей бы только увидеть его глаза, понять, что он тоже нуждается в ней.
Тогда она будет готова остаться здесь, с ним.
Ведь ей не нужен больше никто, чтобы быть счастливой.

Девушка даже готова была смириться с тем, что ей придётся забыть о городской жизни, жить в хижине. Она даже готова разбить огород и выращивать свежие овощи. И хоть Дила за свою жизнь не вырастила ни цветочка, ради их счастья с Кузгуном она готова была пойти на это. Лишь бы и он хотел того же.

Дила вновь чувствовала себя маленькой девочкой. Ей было восемь лет. Мама умерла, отец настоял на обучении дочки за границей. Весь её мир был разрушен. Она так хотела, чтобы её любили, но никого не было рядом. Отец звонил, говорил, что любит. Она просила, чтобы он забрал её, чтобы всегда был с ней. Но он считал, что так Диле будет лучше. Хорошее образование вдали от мест, которые могли причинить ей боль.

Она так хотела верить в любовь отца. Она так хотела, чтобы он её любил.

Дила так хотела, чтобы Кузгун полюбил её. Только он. Ведь, если бы он полюбил её…

-Дила, – голос Кузгуна раздался так неожиданно, что девушка вздрогнула. – С тобой всё в порядке?

Он подошёл к Диле и провел ладонью по её лицу. В женских глазах был виден страх. Она крепко прижалась к нему.

-Опять пошла отбивать меня у волка? – усмехнулся он.

Ему так шла эта ухмылка. Он ещё ни разу не улыбался ей.

-Кузгун, – произнесла Дила, заглядывая ему в глаза, – я, кажется, влюбилась в тебя.

Одинокий ворон. Глава 6. Та, кто всегда будет в сердце.

Любовь? Кузгун меньше всего на свете вновь хотел любить. В его сердце навсегда было отдано место для другой девушки, и он никогда не сможет поселить туда кого-то ещё.
Даже Дилу. Тем более Дилу.

Он не хотел обманывать девушку, не хотел давать надежд, которым не суждено сбыться.

-Дила, – произнёс Кузгун. – Я не люблю тебя. Без всяких “может” или “возможно”.

Он знал, что причинял девушке боль, но так было правильно. Лучше знать сразу, чем надеяться, а потом разбиться.

-Я люблю другую, Дила.

От его слов девушка дернулась, будто кто-то невидимый ударил её хлыстом.

Другая? Дила не понимала этого. Как Кузгун мог быть с ней, когда есть женщина, которую он любит? Как мог целовать её? Касаться её?

Ей казалось, что лёгкие наполнились огнём и воздух прекратил поступать в них. Она не могла сделать и вздоха.

Девушка хотела сбежать, хотела кинуться в объятья Кузгуна, хотела, чтобы он не говорил этих безжалостных слов, чтобы любил её. Ей хотелось никогда его не знать. Ей хотелось всегда быть рядом.

Дила попыталась убежать, но Кузгун догнал её и схватил за локоть. А потом прижал к себе и просто гладил по голове.

-Зачем ты так со мной? – произнесла Дила. – Почему ты так жесток? Что я тебе сделала? А она? Как ты ей будешь смотреть в глаза после случившегося?

-Не буду, Дила, – он привычно погладил шрам на ладони. – Она умерла много лет назад. Ты спрашивала: почему я здесь? Потому что это моя тюрьма, Дила. Моя, персональная.

Кузгун не заметил, как начал кричать. Он столько лет молчал, съедаемый своим горем.

-Она погибла, Дила. Оставила меня. А я… Я должен был быть с ней. А я не был, Дила. Я должен быть там, вместе с ней. Должен был погибнуть, а я живу. Её нет, а я дышу.

Мужчина сел прямо на снег. Казалось, что силы покинули его. Боль давила на него своим грузом.
Дила села рядом, укачивая Кузгуна в объятьях. Сердце девушки разрывалось вместе с его. Боль мужчины теперь была и её.

-Расскажи мне, – попросила Дила. Она боялась знать, но это было необходимо им двоим.

-Мы познакомились при странных обстоятельствах, – рассказывал он, глядя в одну точку. – Но я полюбил её почти с первого взгляда. Она была совершенно другой, не такой, как все. Мы готовились к свадьбе, должны были купить кольца.

Кузгун вдохнул и выдохнул. Потом посмотрел на Дилу.

-Знаешь, раньше я был другим. У меня был бизнес, большие деньги. Я считал работу чем-то важным. А она оказалась лишь вспышкой. Ничего не значащий пшик!

Глаза мужчины блестели от непролитых слез.

-Я задерживался. Нужно было срочно решить дела с поставщиком.

Кузгун закрыл глаза, и картинки прошлого вновь возникли перед ним. Словно не было этих лет, он помнил всё до малейших деталей.

-Я уже подъезжал к площади Султанахмет, когда раздался громкий хлопок, а потом толчок, словно земля вздрогнула. Я вышел из машины, люди кричали. Но я не знал причин, я кинулся туда, где должна была стоять она. Вокруг была кровь, люди лежали на земле, кто-то кричал. Она лежала там, придавленная обломками. А я не успел ей помочь. Я мог быть с ней. Мог приехать раньше и увести оттуда. А я не пришёл. Она ждала меня, Дила, а я был занят работой.

Мужчина до боли сжал кулаки, снег в них таял, стекая струйками на землю. Он что-то прорычал сквозь зубы, а затем со всей силы запустил снежный ком в белоснежную даль.

Эта боль жила в мужчине и он знал, что она всегда будет жить в нём. Через год, два, десятилетие. Он заточил себя в хижине в Каппадокии, создав для себя персональную тюрьму. Кузгун наказывал себя. За то, что не защитил, за то, что опоздал, за то, что его любовь оказалась не настолько сильной.

Он снова всё потерял. Снова оказался слаб и не смог уберечь человека, которого любил.

Поэтому нет, в его жизни никогда не будет места для Дилы. Как бы он не хотел этого, как бы он не возжелал увидеть, хоть призрачную возможность для них. Самым лучшим решением было не тешить ни себя, ни Дилу пустыми обещаниями.

Она уйдёт из его жизни, точно также, как появилась. И он останется в хижине одиноким вороном.
Так было бы лучше для всех.

Они долго сидели прямо на снегу, тесно прижавшись друг к другу.

-Как давно это произошло? – спросила Дила. Она знала о террористических актах, которые периодически случались в Турции. Но, как и большинство людей, которых трагедия не затронула лично, девушка быстро забывала о случившемся. Молясь, чтобы её близкие были живы.

Она не понимала тех, кто шёл на убийства людей. Кто мог одним нажатием кнопки уничтожить сотни, тысячи жизней? Убивая и разрушая навсегда тех, кто останется жив.

Дила не могла понять этой жестокости, не могла ничем оправдать принесенных жертв. Разве мало они страдали? Сколько боли перенёс турецкий народ. Да и не только турки… Весь мир. Обычные люди, жизнь которых далека от власти и политических игр. Ведь ни одна жертва не касается сердец тех, кто сидит на Олимпе этого мира.

Для той верхушки люди не больше, чем жалкие муравьи. Им всё равно, что умрёт какая-то девочка, которая вот-вот должна была стать чьей-то женой. Что у них впереди была жизнь, мечты, планы, надежды.

Что после смерти одной из миллиона останется мужчина, который запрет себя в своей боли.

-Знаешь, – произнесла Дила. – Когда умерла моя мама, я почти не плакала. Отец, брат, они задыхались от слёз, а я не могла. Я слышала, как люди говорили, что я просто мала, кто-то возмущался, что я бессердечная. Я так хотела рыдать, хотела, чтобы боль, которая сидела внутри меня, прорвалась. Я хотела кричать, хотела выть от страха, от потери, хотела бить до боли стены, но я не могла. Мама ушла, и часть меня ушла вместе с ней. Я, словно, оказалась заперта в этом теле.

По щекам Дилы текли обжигающие слёзы.

-Потом отец отправил меня в Лондон. Я оказалась ещё больше заперта в себе. Никому не было дела до того, что я чувствую, что съедает меня. Я научилась жить на полувздохе… Пока не встретила тебя.

Ей показалось, что Кузгун дёрнулся от её слов.

-Впервые за много лет, я почувствовала себя свободной. Словно оковы рухнули, – Дила улыбнулась сквозь слезы. – Та девушка, она навсегда останется частью тебя. Но как бы ты не хотел её вернуть, как бы не винил себя в её смерти, ты не сможешь ничего сделать. Я столько раз задавалась вопросом: могла бы я что-то изменить? Могла бы я спасти маму? Но всё это бессмысленно, Кузгун. Мы не сможем повернуть время вспять. Зато мы можем жить так, что они будут гордиться нами, будут счастливы за нас. Ведь они любили. И я уверена, что продолжают любить.

-А если нет? – спросил Кузгун. – Если она ненавидит меня?

Дила улыбнулась, развернулась так, чтобы смотреть мужчине в глаза.
-Она любит тебя, – девушка провела ладонью по его щеке. – Всё также, как тогда.

Он взял её ладонь в свою и коснулся губами.
Хоть боль и не утихла, но впервые за долгое время, мужчина не чувствовал себя потерянным.

Одинокий ворон. Глава 7. Огонёк надежды

Хоть погода и нормализовалась, Кузгун не предпринимал попыток увезти Дилу из хижины. Девушка этот вопрос тоже не поднимала.

Если бы мужчина этого захотел, то, пожалуй, она бы нашла способ отговорить его. Дила не готова была уехать. Особенно сейчас, когда знала, что эта хижина – персональная тюрьма Кузгуна. Не заслуженная тюрьма в ситуации, в которой нет его вины.

Ей хотелось донести это до мужчины, хотелось исцелить его.

Кузгун весь день занимался тем, что чистил тропинки от снега. Дила вызывалась ему помочь. Но мужчина от помощи отказался. Поэтому девушка взялась за уборку в доме.
У Кузгуна было мало вещей, но больше Дилу удивляло то, что не было ничего напоминающего о его девушке. Даже у неё в Лондоне был мамин портрет. Она часто разговаривала с ним. Повзрослев, Дила научилась говорить с мамой и без портрета, зная, что та всегда живёт в её сердце.

Интересно, был у Кузгуна такой портрет?

На обеде мужчина почти не разговаривал, поэтому Дила вела обычный монолог, рассказывая о каких-то интересных событиях.
Несмотря на то, что Кузгун молчал, девушка не чувствовала его отстраненности. Она боялась, что после случившегося утром, он будет держаться от неё на расстоянии.

Днём Кузгун заперся в сарайчике, стоявшем неподалёку от хижины. Он не приглашал её с собой, поэтому Дила не решилась беспокоить его.

На вечер девушка приготовила мужчине сюрприз. Она натаскала дров и выложила, как ей казалось, отличным кострищем посреди двора. Вытащила из дома стулья, единственное покрывало, решив, что не позволит Кузгуну больше спать на полу. Даже, если он не захочет близости с ней.
Его кровать вполне может уместить двоих человек, особенно, если эти двое обнимутся.

Дила приготовила лобио из консервированной фасоли и сидела у окна, поджидая Кузгуна. Мужчины не было, хотя на улице уже потемнело.
Посомневавшись, девушка надела куртку и отправилась к сараю. Дверь к её удивлению оказалась не заперта, но войти в помещение она не успела, так как в проёме двери показался Кузгун.

-Ты долго не шёл, – сказала Дила, глядя в озадаченное лицо мужчины.
Она не видела, что было в помещении, но отчётливо ощущала запах краски и растворителя.

-Я приготовила ужин, – добавила девушка. Она взяла Кузгуна за руку и повела за собой. Он шёл не сопротивляясь. Лишь изменил захват её руки, уложив женскую ладошку в свою.

Этот жест вызвал у Дилы улыбку. Как бы сломлен не был Кузгун, он оставался мужчиной. Интересно, каким он был раньше? Кузгун рассказывал, что у него был бизнес. Дила хорошо знала по отцу и знакомым мужчинам, какими качествами обладают те, кто добился успеха. И она чувствовала это в Кузгуне.

Скорее всего, он был очень успешен. Возможно, её отец знал его. Или Али, её брат. Они с Кузгуном были приблизительно одного возраста. Возможно, даже вращались в одних кругах.

Внезапно Дила задумалась о том, что, если бы она не жила в Лондоне, то могла бы знать Кузгуна. Они могли бы познакомиться при других обстоятельствах. Быть может… Ей было стыдно от своей мысли. Но что, если бы Кузгун встретил её раньше, чем свою невесту?

Дила не любила ворошить прошлое. Она знала, что не в её силах изменить то, что произошло. Девочка с малых лет уяснила, что стоит жить здесь и сейчас. Поэтому было бессмысленно строить догадки: смогли бы они с Кузгуном построить своё счастье до этого момента.

Лучше думать о настоящем.

Кузгун был удивлён желанием девушки провести ужин на улице. Хоть буря и миновала, было прохладно. Судя по тёмным, низким тучам, вполне мог пойти снег.

Но девушка так радовалась этой возможности, что он уступил.

Кузгун переложил дрова, так, чтобы можно было развести костёр. Его удивляло живая энергия, кипевшая в Диле. Она была похожа на ребёнка. Открытая этому миру. И хоть он чувствовал, что за плечами девочки всё было далеко несладко, что она на своей шкуре испытала боль, одиночество, утрату. Девочка смогла выстоять, смогла довериться миру, радоваться тому, что он мог ей предложить.

Кузгун вспомнил о невесте. Она тоже любила этот мир. Радовалась мелочам. Они часто устраивали вот такие вечера вдвоём.

Огонь весело похрустывал дровами и языки пламени рисовали забавные картинки на снегу.
Дила что-то щебетала. Кузгуна поражала её способность так много говорить. Но ему было интересно.

Она рассказывала об учёбе, о том, что работает правозащитником. Кузгун слабо представлял Дилу в роли адвоката. Она казалась милой, нежной, заботливой.
Но девочка вела сложные дела. Сажала за решётку подонков и раскручивала сложные махинации.

-Почему ты вернулась в Турцию? – спросил её мужчина.

-Отец захотел, чтобы я вернулась, – в глазах девушки он увидел грусть. – Папа хочет наследников. У моего брата – Али – родилась дочь. Его жена больше не может забеременеть. Вот папа и решил выдать меня замуж.

-О! – произнёс Кузгун. Он невольно посмотрел на её пальцы, хоть и знал, что там нет обручального кольца.

-Я сбежала в день свадьбы. Вылезла из окна! – рассмеялась девушка. – Купила билет на самолёт и оказалась здесь. О чем не жалею.

Она посмотрела на Кузгуна и взяла его за руку.

-Я рада, что сбежала. Не скажу, что рада, что машина нырнула с обрыва. Но… Я счастлива, что всё привело к тебе.

Она встала со стула и, не отпуская руки мужчины, присела у его ног.

-Утром я сказала, что мне кажется, что я влюбилась в тебя, – глаза девушки блестели, как огоньки пламени в костре. – Я ошиблась, Кузгун. Я люблю тебя!

Она не дождалась его слов, зная, что мужчине пока что нечего ответить на её признание. В его сердце ещё живут чувства к другой девушке. Она никогда не сможет заменить Кузгуну его невесту. Часть его души всегда будет принадлежать другой. Но Дила сделает всё, чтобы в сердце Кузгуна появилось место для Дилы Бильгин.

Она коснулась его губ, радуясь тому, что мужчина ответил на её поцелуй.

Дила взяла его за руку и повела в дом. И хоть костёр посреди двора давно потух, в хижине всё горело в огне желания.

Одинокий ворон. Глава 8. Жить в хижине

Прожив в хижине в Каппадокии неделю, Дила уже слабо представляла, как жила до этого. Точнее, как она жила без Кузгуна.

Ей нравилось просыпаться, ощущая запах мужчины на подушке. Она привыкла к хижине. Их маленькому, уютному гнездышку, лишенному городского комфорта, но столь надёжному и тёплому.

Возможно, через неделю-другую, пелена с её глаз спадёт, и девушке захочется вновь окунуться в суету Стамбула. Но самое главное останется неизменным, она по уши влюбилась в одинокого ворона.

Сегодня Кузгун колол дрова, и Дила не отказала себе в маленьком удовольствии – наблюдать за мужчиной. Девушка не знала, когда Кузгун обрёл такую груду мышц. Когда жил в Стамбуле, или уже обосновавшись в Каппадокии? Он отлично управлялся с топором. Поленья с лёгкостью раскалывались после его резкого удара.

Мужчина действовал быстро, уверенно и это восхищало Дилу. Кузгун казался таким надёжным и сильным. Как принц из сказок.
-Принц из Каппадокии, – усмехнулась девушка.

Когда-то давно, будучи ещё маленькой девочкой, Дила представляла на месте принцев своего отца. Он был человеком властным, действовал всегда решительно и никогда не пасовала перед трудностями. Поэтому Дила, как и многие дочки, боготворила отца. Тогда он любил её, был добр и всегда перед сном, как бы не был занят, приходил, чтобы пожелать девочке сладких снов.

Иногда он пел ей колыбельную. Живя в пансионате, Дила перед сном, шептала слова этой песни, представляя, что папа рядом.

Повзрослев, Дила поняла, что никаких принцев не существует. И сказки – ничего большего, чем просто выдумка. Точно такая же, как и любовь.

Возможно, поэтому девушка много времени уделяла учёбе, построению карьеры, а своих кавалеров воспринимала, как приятное дополнение к жизни.

Как бы это не было банально, но встреча с Кузгуном изменила её взгляды. Перевернула всё с ног на голову. Вот только такой переворот, словно, сложил картинку из разрозненных частей в единое целое.

Впервые за долгие годы Дила чувствовала себя на своём месте, там, где она должна быть. Ей было так спокойно рядом с Кузгуном, словно он был щитом от всех бед и несчастий.
Точно также, как когда-то для неё был отец.

Девушка внезапно ощутила грусть и чувство вины. Как папа воспринял её побег? Как разобрался со сложившейся ситуацией? Наверняка он искал её. В этом Дила была уверена. Её отец мог найти всё, что угодно. Она знала его власть и силу. Рыфат Бильгин точно знал, что дочь купила билет до Невшехира. Вычислил и машину, на которой она уехала из аэропорта. Чуть больше времени ушло на розыск хозяина автомобиля, который она впоследствии разбила. Вот только после этого след девушки загадочным образом исчез.

Волновался ли папа за неё? Переживал, что с ней могло что-то случиться?

Эти мысли ещё больше разжигали в душе Дилы чувства вины.
Быть может, отец уже простил её выходку? Возможно, он поймёт причину, почему она так поступила?

Девушка взяла в руки телефон, но сеть в хижине не ловила. Нужно было спросить у Кузгуна, откуда здесь можно позвонить.

-Интересно, а он пользуется мобильной связью? – подумала Дила. За эти дни девушка не видела, чтобы мужчина кому-то звонил, или кто-то хотел связаться с ним. Она даже не видела есть ли у него телефон.

Да, он определённо был одиноким вороном.

Снег в Каппадокии сошёл быстро, словно снежной бури и не было. Дни становились теплей, и Дила занимала себя тем, что приводила в порядок дом и территорию вокруг.
Несколько раз она ловила себя на мысли, что думает о жизни в хижине по наступлению весны, лета, осени. Как она посадит цветы и разобьет небольшой огород. Что нужно уговорить Кузгуна сделать место для костра, чтобы вечерами сидеть у огня, любуясь лунным светом.

Картинки недалекого будущего так ярко рисовались в голове Дилы, что девушке порой приходилось себя одергивать. Хоть мужчина и не заговаривал об её отъезде, он и не предлагал ей оставаться.

Она прекрасно понимала, что Кузгун не готов принять такого решения. В его сердце ещё зудела открытая рана. Как бы Диле ни хотелось, чтобы он любил её, но для того, чтобы на выжженном поле вновь пророс росток, требуется время. И маленькое зернышко.

Что ж, по крайней мере, девушка была уверена, что зернышко уже упало на пепел. Дело за поливом, его желанием прорасти и чтобы поле полностью потухло.

После откровенного разговора о прошлом, Дила не поднимала эту тему. Она просто жила, стараясь, чтобы жизнь мужчины в настоящем стала чуточку радостней.

Всё светлое время суток Кузгун проводил вне хижины. Дела находились всегда. Он подметал, чинил дом и другие сооружения, иногда засиживался в сарае. Хоть мужчина и не запирался и, иногда Дила стучалась к нему, чтобы позвать на обед или на прогулку, он не впускал её внутрь.

Лишь однажды девушка решилась спросить о его занятии.
-Оплачиваю свой долг, – коротко ответил ей на это Кузгун.

В своей обычной жизни Дила не любила вечера. То время, когда приходилось откладывать в сторону работу и оставаться с собой наедине. Часто девушка соглашалась пойти куда-то с друзьями, она веселились, стараясь забыться. Иногда Дила просто бродила по улицам, стараясь сосредоточиться на голосах проходящих мимо людей. Она смотрела на влюбленные парочки, на родителей, ведущих за руку детей, на одиночек, таких, как она.

В такие моменты Дила думала о том, что она находится там, где не должна быть. Что жизнь её идёт по совсем иному сценарию. Не те люди, не тот язык, не то окружение.

Вечера с Кузгуном были совсем другими. Ей не хотелось бежать, прятаться от себя, своих мыслей. Она была ни одна.
И дело было не в том, что Кузгун сидел рядом с ней. Часть его души теперь жила внутри девушки.

-А потом мы отправились в Прагу, – рассказывала Дила, прижавшись к мужчине и глядя на языки пламени в камине. – Ты был в Праге? Я сбежала от всех и гуляла вдоль Влтавы, смотрела на пароходы, кормила лебедей, а затем бродила по улочкам Мала Страна. Было холодно, люди грелись около бочки, в которой жгли дрова…

-Дила, – вдруг прервал её Кузгун. – Я хочу тебе кое-что показать.

Они зашли в сарай. Было темно, в воздухе ощущался запах кожи и лака. Мужчина не спешил включать свет, словно раздумывая: правильно ли он сделал, пригласив девушку сюда.
Дила не торопила, понимая, что для Кузгуна это был важный шаг вперёд. Хоть она и не знала, что скрывается в темноте, но чувствовала серьёзность момента.

Мужчина громко вздохнул и нажал на кнопку.

Одинокий ворон. Глава 9. Подари мне лунный свет

Когда вспыхнул свет, Диле пришлось зажмурить глаза. Ей потребовалось время, чтобы привыкнуть к яркому освещению. Помещение было небольшим. Пара столов, старая швейная машинка. Вдоль стены шли полки. На каждой в идеальном порядке были расставлены коробочки с инструментами, назначение которых Дила не знала. Затем её внимание привлёк портрет. Он висел высоко, почти под потолком.

На портрете была изображена девушка. Диле не нужно было спрашивать, чтобы понять кто она такая. Красивые черты лица, белоснежная кожа, длинные волосы. Девушка улыбалась, и в её тёмных глазах плескались лучики солнца.

Дила невольно подумала о том, как Кузгун смотрел в эти глаза, как был счастлив, и как в одно мгновение это счастье закончилось. Как он держал в руках юное тело, а в глазах этой девушки уже залегла тьма.

Дила не заметила, как по её щеке покатилась слеза. Как бы она не любила Кузгуна, но Дила прекрасно понимала, какое место в сердце мужчины занимала девушка с портрета.

Они были красивой парой. Словно, сошедшие с картинки. Дила представила их, гуляющих по набережной вдоль Босфора. Как эта милая девочка смеялась, слушая музыку ветра, Кузгун смеялся вместе с ней. Они были так счастливы. Он держал её за руку, а она кормила его симитом и строила планы на будущее.

Портрет был настолько живым, что казалось, ещё мгновение и девушка увидит их, а помещение наполнится её смехом.

Значит, каждый день Кузгун приходил сюда и смотрел на портрет.

Это было больно.

Дила смахнула с лица слезы и постаралась взять себя в руки. Её взгляд привлекла полка под портретом.
На ней расположились туфли. Множество белоснежных туфелек. Они были такими прекрасными, что Дила вряд ли бы смогла выбрать самые красивые из них.

Кузгун прошёл к столу. И устало вертел в руках шило. Перед ним лежала одна туфля. И судя по виду, она не была закончена.

-Это её свадебные туфли, – произнёс Кузгун. – Я обещал, что успею их сделать к свадьбе.

Он взглянул на портрет.

-Я каждый месяц, что живу здесь, делаю одну пару. Но эту, – мужчина взял в руки незаконченную туфлю, – не могу доделать.

Он перевел взгляд на Дилу и она увидела в них страх и слезы.

-Пятьдесят пар, Дила. Каждый день в течение четырёх лет. А сейчас не могу…

Она подошла к нему и с нежностью провела ладонью по его лицу. Как бы ей хотелось забрать боль Кузгуна, как бы ей хотелось освободить его.

-Может быть, – тихонько произнесла Дила. – Ты уже выплатил свой долг? Расскажи мне о ней.

Али Бильгин всегда знал, что в жизни отца он занимает не первое место. С рождения дочери Рыфат Бельгин превозносил малышку, совсем забыв, что у него есть сын.

Быть может, если бы Али не любил сестру, он возненавидел бы её. Но Дила была тем единственным, что долгие годы держало мужчину на плаву.

Дила всегда была милой. Когда обнимала или целовала его в щеку со всей своей детской непосредственностью, Али готов был простить сестре всё, что угодно.

Даже сейчас, прочесывая Ургюп, Али понимал, что не сможет рассердиться на сестру.
Вот где эта девчонка спряталась? Мужчина точно знал, что она где-то здесь или совсем рядом. Поиски дело времени. Хоть Диле и не было равных в игре в прятки, но Али всегда её находил. Найдёт и в этот раз.

Как оказалось в жизни в хижине были свои сложности. Так, чтобы помыться, требовалось куда больше усилий, чем просто открыть кран с горячей водой.

Здесь не было не то, что крана, но и воды. Мужчина ездил за водой за несколько километров от хижины, делая несколько заходов. Он заполнял баки водой из родника, стараясь, чтобы в доме всегда был питьевой запас.

Но так как теперь в его хижине жила ещё и Дила, то расход воды увеличился. Кузгун совершил уже несколько поездок, когда предложил девушке поехать с ним. Оказалось, что по пути к источнику есть точка, где хорошо ловит сотовая связь.

Диле нравились виды Каппадокии. Было в них что-то загадочное и одинокое. Особенно сейчас, когда редкие деревья ещё не покрылись зеленью. Кузгун затормозил около холма и помог девушке подняться.

-Крикни, как закончишь. Я помогу тебе спуститься, – сказал он, желая оставить девушку для разговора наедине.
Но Дила остановила его. Ей нечего было скрывать. Она набрала номер отца, и он ответил достаточно быстро.

-Дила! – голос Рыфата Бильгина был взволнован. – Где ты, девочка?

-Папа, со мной всё хорошо! Прости, что я сбежала, но я не могла иначе.

Дила говорила быстро, как ребёнок, который пытался поскорей рассказать всю историю, прежде чем родители начнут ругаться.
Кузгун не слушал, о чем говорит девушка, он думал о том, как бы было хорошо, если его отец был жив. Возможно, тогда жизнь Кузгуна сложилась иначе.

Ему бы не пришлось так рано взрослеть и взваливать на себя непосильную ношу. Мужчина редко о чём-то жалел. Пока на его счету были лишь четыре момента, которые он хотел изменить, но не мог.

-Я очень счастлива, папочка! – смеялась Дила. Она стояла на холме, подставив лицо ветру, рядом с ней был мужчина, которого она любила. Разве это не счастье?

-Папочка, я тебе позвоню ещё. Хорошо? Нет, нет, не ищи меня. Мне очень хорошо. Папа. Пока, папа.

Она выключила телефон, улыбка сошла с её лица. Видимо последние фразы, сказанные отцом, не очень ей понравились. Но взглянув на Кузгуна, девушка вновь улыбнулась.

-Пойдём охотиться на воду? – произнесла она, взяв мужчину за руку.
-Ей бы только всё охотиться, – цокнул языком Кузгун.

Рядом с родником, где мужчина набирал воду для питья, оказалась заводь с горячим термальным источником. Дила бывала на европейских курортах, где термы были оборудованы для купания. Здесь же купель образовалась естественным путём.

-Кузгун, пойдём, искупнемся! – воскликнула девушка.
-Дила, – попытался отговорить её мужчина, но это было не в его власти. Девушка уже скинула куртку, свитер и уже приготовилась снимать обувь.

Что ж, это была неплохая идея. Кузгун частенько, приезжая за водой, купался в источнике. Это было хорошей экономией воды и электричества в хижине.

Дила без стеснения сбросила с себя всю одежду и, разбрасывая в сторону брызги, вошла в воду. Она улыбалась и казалась такой счастливой.

-Ну, же, Кузгун, – протянула девушка, подначивая мужчину. Он вздохнул и наклонился, чтобы развязать шнурки на ботинках. Дила издала победный клич, а затем с улыбкой и восхищением следила за Кузгуном.
Ей нравилось его тело, игра мускулов, нравились его глаза. Такие внимательные, проникающие глубоко-глубоко, в самую душу. Нравились его губы. Чувственные и мягкие, выступающие в противовес мужскому характеру.

Кузгун разделся и, войдя в воду, нырнул. Он привычно задержал дыхание, отсчитывая секунды. В такие мгновения мужчина видел перед глазами Её. Она танцевала на набережной, и солнечный свет бликами искрился в её волосах.
Но сегодня перед его глазами была лишь водная гладь.

Кузгун вынырнул и сел рядом с Дилой, облокачиваясь о холодные камни.

-Смотри, луна! – Девушку ткнула пальцем в белоснежный диск луны, проглядывающий на голубом небе. – Знаешь легенду про лунный цветок?

-Расскажешь?

-Когда-то на свете жила прекрасная девушка. Она была так красива, что старый колдун захотел, чтобы девушка стала его женой. Но красавица отказала ему. Тогда колдун решил наказать её. Он превратил девушку в луну, навсегда обрекая её на одиночество.

Шли годы, красавица-луна каждую ночь выходила на небосклон. Медленно она ступала по облакам, с тоской и надеждой глядя на землю. И вот однажды она увидела цветок. Он был таким поникшим, что девушке стало жалко его. Свет луны был холодным, но она постаралась вложить в него всю любовь и нежность, что была в ней.
Лунный свет оживил цветок. Он раскрыл свои жёлтые лепестки, словно протягивая руки к красавице.

С тех пор, этот цветок открывается каждую ночь, едва на небосклоне показывается луна. И зовут его лунным светом.

Дила замолчала и они с Кузгуном посмотрели на небо, где виднелся лунный диск.

-Дила, – тихо произнёс мужчина. – Подари мне лунный свет.

Одинокий ворон. Глава 10. Старые знакомые

Они приехали в хижину уже в темноте. По дороге Дила услышала вой волков. Как пояснил Кузгун хищные звери иногда зимой приходят в эту местность, но стараются держаться от людей подальше. По крайней мере, мужчина за годы проживания в Каппадокии с волками лично не пересекался.

Но в душе Дилы всё равно поселилась тревога. Девушка не знала, чем вызвано это чувство. Быть может, так на неё повлиял разговор с отцом?

Дила надеялась, что папа остыл за это время. Что понял её, причину, по которой девушка была вынуждена сбежать. Но Рыфат Бильгин был упрям. Он дал слово и хотел любой ценой его сдержать.

Как бы Дила не старалась отбросить мысли об отце в сторону, они тонкой струйкой просачивались в её сознание и отравляли душу. Быть может, время вылечит раны отца, возможно ещё немного и он изменит своё решение.

Диле было страшно. Любовь к отцу толкнула её на опрометчивый поступок, она позвонила ему, дав шанс найти её. Как быстро папа сможет распознать место, с которого она звонила?
Девушка мысленно постаралась подсчитать расстояние с того холма до дома Кузгуна. Снег сошёл и груда металла, оставшаяся от автомобиля, теперь проглядывалась с дороги. Дила сама видела место аварии, когда они поехали на источник.

Это было страшным зрелищем. Было удивительным то, что она осталась жива. Как бы глупо и нелепо было умереть всего в нескольких шагах от места, где она нашла своё счастье. Ведь Дила могла уйти, так ни разу не узнав, что такое любовь, что такое любить мужчину. Любить настолько, что готова отказаться от всего. Любить так сильно, что готова стать лунным светом для склонившего голову под весом боли мужчины.
Любить так, чтобы понять его любовь к той девушке с портрета. Любить, не чувствуя ревности, любить вопреки всему.

Кузгун разгрузил автомобиль, перетащил фляги с водой и обошёл территорию. Мужчина подумывал о том, чтобы завести пса. Четыре года назад, когда он перебрался в Каппадокию, мысль о питомце пугала его. В то время он не был готов заботиться о ком-то.

Злость, страх, паника и вина были его постоянными спутниками. Мужчина не жил, он просто переставлял ноги, делая рутинные вещи. Тогда побег из Стамбула был единственно правильным решением.

Злоба, сидевшая в нём, уничтожала всё, что было ему дорого. Может быть, однажды он найдёт в себе силы, чтобы вернуться и столкнуться лицом к лицу с последствиями своих поступков.
Быть может…

Кузгун вошёл в дом и замер. Дила стояла у окна в дорожке лунного света. В голове невольно промелькнула легенда, которую девушка рассказывала на источнике.
Она действительно стала для него спасительным лунным светом. Вопреки его желаниям, возможно не осознавая. Но своей любовью, заботой, добротой, Дила смогла коснуться его сердца.

Она подарила надежду на спасение его души.

-Пять лет назад я потерялся, – произнёс Кузгун, глядя на девушку. Она обернулась и посмотрела на него. – Моя жизнь потеряла смысл. Не было ничего: ни сегодня, ни завтра. Было лишь вчера. Я ненавидел весь мир, потому что он продолжал жить так, словно, ничего и не случилось. Всё также бегали дети, летали птицы, волны плясали в водах Босфора.

А моё солнце потухло. Я оказался во тьме. Как в детстве, когда родители выключали свет в доме, и я оставался наедине с призраками. Вот только призраки взрослого человека оказались куда страшней, ведь они напоминали о счастье, которое я потерял.

Я не мог видеть радостные лица, не мог смириться с тем, что мир не рухнул. Уже через месяц о теракте забыли, по площади Султанахмет вновь бродили толпы туристов, фотографируясь там, где навсегда осталась её кровь.

Кузгун невольно сжал пальцы в кулак.

-Моя злоба и отчаяние вылились в то, что я ударил одного из таких фотографов. Но это не помогло. Я испугался. Я столько всего уничтожил, находясь в этой липкой тьме. Поэтому я решил сбежать от мира. Запер себя в хижине в Каппадокии, создав себе собственную тюрьму.

Но даже такая изоляция не спасала меня, потому что невозможно сбежать от себя, своих мыслей и боли.

Ты появилась в тёмную ночь моей души. Пусть не солнцем, а лунным светом.

Он подошёл к девушке и провел ладонью по её лицу. Его пальцы были шероховатыми на ощупь. Но Дила чувствовала их нежность.

-Кузгун, – прошептала она.

Его губы коснулись её. Он целовал лицо Дилы, покрывал поцелуями шею, плечи.

Мужчина был нежен. Девушка не могла сказать, что раньше он был груб с ней, но сегодня все было не так как раньше. Его руки касались каждого уголка её тела, словно Кузгун изучал её.
Он не спешил. Если раньше ими владели страсть и желание поскорей получить освобождение от тугих оков, то сейчас они просто наслаждались близостью.

Впервые Дила позволила себе изучать тело мужчины. Он не был первым в её жизни, но в этот момент она могла точно сказать, что он был единственным. Всё, что происходило с ней до этого, было просто сном. Впервые она проснулась. Впервые она почувствовала, что такое быть женщиной.

Она любила его. Его лицо, обветренное каппадокийским ветром, его глаза, в которых замер весь мир, его сердце, способное так сильно любить.

Дила коснулась губами его шеи, спустилась ниже к груди. Её пальцы скользили по его мышцами, изучая, лаская, обещая.

Кузгун не останавливал её, и Дила была благодарна за это.
Его тело было таким сильным, таким совершенно мужским. Его кожа горела, мышцы напряглись, когда она скользнула чуть ниже пупка.

Дила взглянула в глаза Кузгуна. Они были тёмными, как ночи Каппадокии, такими же таинственными и увлекающими.

Он обхватил своими мозолистыми руками её нежное лицо, а затем быстро притянул к себе, вновь касаясь женских губ. Чувствуя, как они открываются ему навстречу.
Его палец очертил маленькую родину около её груди, так похожую на полумесяц.

-Дила, – прошептал Кузгун, их пальцы переплелись, точно также как и чуть позже их тела.

Кузгун, как всегда проснулся перед рассветом. Стараясь не разбудить Дилу, он вышел из дома и пошёл к каменному грибу.
Он сидел на вершине, глядя, как на горизонте появляется солнце. Впервые за много лет Кузгун мог смотреть на рассвет без адской боли, не чувствуя, как каждый луч ядом проникает в него.

Ничего не прошло. Его любовь навсегда останется с ним, но впервые он задумался о том, что жизнь продолжается.

-Новый день, моя хорошая! Вот он и наступил. Новый день.

Он вернулся в дом. Дила все ещё спала. Её волосы разметались по подушке. Она была очень красивой.
Кузгун снял куртку и лёг рядом, любуясь спящей девушкой.
Пусть это важное утро они встретят вместе.

Кузгун обнял Дилу и она доверчиво прижалась к нему.
-Новый день, – произнёс мужчина и закрыл глаза.

Он услышал звук подъезжающих машин ещё на расстоянии. Проживание одиночкой в лесу сделало своё дело. Мужчина научился быть внимательным, инстинкты обострились, точно также, как и слух.

Кузгун резко соскочил с кровати, разбудив этим Дилу.
-Кузгун, – произнесла она, улыбнувшись. Но увидев его волнение, Дила села на кровати. – Что-то случилось?

-Не выходи из дома, – вместо ответа сказал он и вышел на улицу.

Три чёрных автомобиля, подняв столб пыли, затормозили у хижины. Несколько мужчин выскочили из них, но Кузгун не успел произнести и слова, как один из них нанёс ему удар кулаком в живот.

-Дила Бильгин? – подняв его голову за волосы, спросил другой мужчина. Но не получив ответа, нанёс ему ещё один удар.

-Что вы делаете? – раздался голос девушки. – Али! – злобно прорычала она, глядя на мужчину, который вышел из автомобиля. – Немедленно, убери своих людей.

-Это не мои люди, – сказал он и кивнул в сторону.

На девушку смотрели хищные глаза Боры Дагестанлы. Дила скрежетнула зубами от гнева, увидев надменную ухмылку на его лице.

-Немедленно убери своих людей, – приказала она. Её голос был твёрд, как сталь. Именно эта сила так влекла к ней Бору.
Дила не походила ни на одну девушку, что он знал. Решительная, смелая, готовая бороться. Ему так хотелось её укротить.

Бора предвкушал тот момент, когда Дила Бельгин станет его.

-Али! – зло произнесла она. И её брат вздрогнул. Он знал этот тон. Прошло столько лет, но мужчина помнил, как его малолетняя сестра, сузив глаза и сжав ладошки в кулачки, выдыхала его имя. Потом, как правило, не обходилось без пластыря и йода.

-Бора, убери своих людей! – сказал Али и шагнул к сестре. – Мы нашли машину. Ты в порядке?

Он бегло осмотрел Дилу на травмы, но не увидел никаких признаков того, что девочка получила увечья.
Зато он, наверняка, заработал первые седые волосы. Вчера после звонка отца, его люди рыскали по окрестностям. И под утро нашли искореженный автомобиль. Али лично поехал посмотреть на груду металла. Если бы он не знал, что Дила говорила с отцом, то бы умер, глядя на останки машины.
Сложно было поверить в то, что кто-то мог выжить, сорвавшись с такого обрыва.

-В машине нет крови, – сухо констатировал тогда Бора. Этот ублюдок приехал ближе к ночи и как стервятник кружил по округе.
Али презирал сына дяди Шерефа и не понимал, как отец мог допустить мысль о породнении семей.
Тем более, что Дила не питала к Боре никаких чувств. Разве отцу мало того, что он заставил сына жениться? Зачем он обрекал и дочь на несчастливую жизнь?

Была бы воля Али…

Бора взглядом приказал отпустить Кузгуна и тот упал на землю. Кровь струилась у него по лицу.

-Кузгун, – с дрожью в голосе произнесла девушка. Она села на колени возле него и легонько коснулась его щеки, боясь причинить ему большую боль. В следующее мгновение её схватили. Она кричала, пыталась вырваться и, как в детстве, кусала обидчиков. Но её сил не хватило, девушку затолкали в автомобиль, а затем, что-то острое кольнуло её в руку. Она продолжала сопротивляться, но с каждой минутой это было делать всё тяжелей и тяжелей. А потом темнота полностью завладела ею.

Бора Дагестанлы лишь улыбнулся, глядя на глупые попытки девушки бороться. И ради чего?
Он подошёл ближе к хозяину хижины.
Али внимательно наблюдал за Борой, от него не ускользнуло то, как мужчина сузил глаза. Он явно знал того, кого оплакивала Дила.

-Кто это? – спросил Бильгин, подходя ближе. – Ты его знаешь?
-Старый знакомый! – произнёс Бора, поправляя свои перчатки. – Ну, здравствуй, господин Ипликчи!

Одинокий ворон. Глава 11. Цвет сакуры

Шесть лет назад

Омер Ипликчи прилетел в Стамбул всего три часа назад и предпочёл бы провести несколько часов в постели. В родной стране мужчина не был несколько лет и полагал, что Турция обошлась бы без него пару часов.

Вместо этого Омер повёлся на уговоры друга и бродил из зала в зал, разглядывая полотна. В одном из таких залов он и увидел её. Омер не знал, чем его привлекла эта девушка. Тоненькая, изящная. Копна рыжих волос, собранная в нелепый пучок. Она ходила от картины к картине, и, судя по всему, скучала.

Будучи джентльменом мужчина не мог пройти мимо.

-Немного агрессивная подача, – произнёс он, поравнявшись с девушкой. – Обилие цветовой гаммы, заметные подтеки краски и диапазон брызг. Как вы думаете, что хотел сказать этим художник? Что он случайно уронил бутылочку краски на холст? Вот, кстати, и место удара.

Омер провел в воздухе ладонью, указывая на цветовое пятно на полотне.

Девушка прыснула от смеха и мужчина, замер, поражённый тому, как ей шла улыбка. Быть может в тот момент он и влюбился в неё.

Девушка взяла его за руку и, оглядевшись, по сторонам, повела в сторону небольшого закутка за статуей полуголого воина.

-Привет, – сказала она, когда они спрятались от посторонних глаз, а затем её губы накрыли его.
В горячей от темперамента Италии Омер привык к тому, что девушки могут проявлять инициативу в отношениях, но мужчина был удивлён тому, что такое веянье дошло и до Турции.

Губы рыжей красотки были нежными и сладкими. Ему нравилось ощущать её прикосновения, нравился её аромат. Аромат карамели и утреннего симита.

-Чем займёмся? – спросила девушка, оторвавшись от Омера. – Можно поехать к тебе.

Обычно мужчина был против столь скоропалительных отношений, но почему-то сегодня решил поступиться принципами.

Они вошли в дом, держась за руки.

-Может выпьем чего-нибудь? Кофе? – предложила она.

Омер загрузил кофемашину. Девушка же предпочитала пить чай и сама вызвалась его заварить.
Омер с восхищением смотрел, как ловко она управляется на кухне. Её движения были плавными, словно, девушка танцевала.
Он не удержался и подошёл к ней сзади, нежно обнимая за талию и целуя в плечо.

-Что здесь происходит? – услышали они грозный голос. Девушка резко обернулась. Кружка чая выпала из её рук и со звоном ударилась на пол. Сотни кусочков фарфора разлетелись по сторонам, но сейчас они меньше всего интересовали собравшихся на кухне.

Рыжая красавица с опаской и удивлением взглянула на Омера.
Перед ней стояли два очень похожих человека. Но сейчас она удивлялась тому, как легко повелась на внешнюю схожесть двух совершенно разных людей.

-Кузгун, – выдохнул Омер. – Думал, что ты до ночи в офисе.

-Не знал, что ты возвращаешься сегодня, – сухо произнёс мужчина, а затем двинулся вперёд, схватил девушку за руку и притянул к себе. – И уж тем более не думал, что ты положишь глаз на мою невесту.

Много лет назад Омер Ипликчи в одно мгновение лишился обоих родителей. Глупая авария за считанные секунды разделила его жизнь на “до” и “после”.

Сегодня его жизнь тоже поделилась пополам. Он встретил девушку, которую мог бы полюбить, и тут же её потерял.

Позже они сидели втроём в гостиной и смеялись над нелепой ситуацией.

-Я действительно думала, что это ты, – Ада толкнула Кузгуна в бок, а он лишь крепче обнял девушку за плечи. – Я знала, что у Кузгуна есть брат, но я не думала, что вы так похожи. Всё-таки вы не близнецы.

Когда оба мужчины оказались рядом, девушка удивилась тому, как могла их спутать. Кузгун был старше на три года. Черты его лица были более мужественными и грубыми. Да, они действительно были похожи. Быть может через несколько лет Омер станет копией брата. Пока его лицо было молодо, а в уголках глаз Кузгуна уже стали заметны первые морщинки.

Но больше всего у мужчин разнилась энергетика. Омер был амбициозен, смел, энергичен. Кузгун действовал решительно, но с большой осторожностью. Внутри Омера ещё плясали бури молодости, Кузгун уже был мужчиной.

-Мы ещё обсудим, как ты могла нас спутать, – прищурив глаза, произнёс Ипликчи-старший. Но в его взгляде играла улыбка.

Он любил эту девушку. И всё, что оставалось Омеру, отступить.

Ада часто приходила к ним в дом, готовила ужин. Они смотрели вместе фильмы, смеялись. Иногда Омер забывался и ему казалось, что они только вдвоём. Их пальцы соприкасались в миске с попкорном. Но его брат всегда в такие моменты напоминал о своём присутствии.

Рыжая красавица с каждым днем всё больше заполняла сердце и мысли Омера. Она была той, о ком он в тайне мечтал. Ада была так похожа на маму. Не внешне, а своим отношением к жизни.

Она много смеялась, радовалась каждому дню, каждому цветку, любой мелочи.
Девушка жила так, словно любой день мог стать последним.

Она была художницей, что ещё больше её сближало с Омером. Мужчина несколько лет прожил в Италии, изучая искусство и живопись.
Он пока не знал, чем займётся в будущем. И Ада вызвалась ему помочь с выбором. Они ходили вместе на выставки и вернисажи, засиживались допоздна в её мастерской.

Омеру нравилась техника, в которой работала Ада. А она вносил коррективы в его работы.

-Будь смелее, – ни раз говорила девушка.

Если бы на месте Кузгуна был другой мужчина, Омер непременно был бы смелее, он смог бы убедить Аду, что сделает её счастливой.
Но Омер не мог соревноваться с братом.

Их свадьба была назначена на апрель.

-Хочу, чтобы наступила весна. Знаешь, на площади Султанахмет есть огромная сакура, – делилась своими мечтами девушка. – Я столько раз рисовала её. Хочу, чтобы она увековечила наш союз.

Через месяц Ада погибла. Погибла на площади Султанахмета, всего в нескольких шагах от той самой сакуры, окропив её своей кровью.

В апреле дерево было усыпано розовыми цветами. Омер приходил туда каждый день. Садился на лавочку и рисовал.

Рисовал свою единственную любовь, которая так и не стала его.

Одинокий ворон. Глава 12. При полной луне на Босфоре

Полгода назад

Рабочий день уже давно подошёл к концу, но директор Passionis не спешил покинуть офис. В отличие от своих сотрудников у мужчины не было планов на вечер. Его не ждала семья или любимая женщина. Скорее всего, после быстрого ужина он откроет бутылочку вина и продолжит готовить эскизы к новой коллекции.

Четыре года назад после отъезда брата Омер решил возглавить семейную фирму. Это было непростое время для молодого человека. Два года судьба Passionis висела на волоске. Но мужчина упрямо шёл к своей цели, набивая шишки, рискуя, побеждая и проигрывая. Passionis было единственным, что у него осталось.

Сев в автомобиль, мужчина привычно двинулся в сторону площади Султанахмет. Прошло столько лет, но тоска в его душе не проходила.

Толпы туристов, суета, влюбленные парочки. Площадь жила своей обычной жизнью.

Вместо того, чтобы ехать домой, Омер колесил по городу. Скорость и движение создавали ощущение жизни. В такие моменты он думал о брате, о своей вине перед ним, о том, что следовало бы сделать и сказать.

Было бы проще, если бы Омер не любил Аду? Изменило бы это хоть что-то?

Мужчина подъехал к дому, в котором когда-то жила их семья. С этим местом было связано столько воспоминаний. Плохих и хороших, грустных и добрых.

Кузгун продал дом чуть больше четырёх лет назад. И Омер всё ещё презирал брата за этот поступок и винил себя.

Он доехал до набережной. Воды Босфора всегда успокаивали мужчину. Ада любила гулять у пролива, они частенько находили многолюдные места, и девушка делала зарисовки для своих будущих полотен.

Сегодня набережная тоже была полна людей.
Омер прошёл к кромке воды и сел, слушая шум волн, разговоры людей, смех и музыку.

-При полной луне на Босфоре

Услышишь мелодию нежную-нежную,

И зазвенят в душе захмелевшей

Бубны, литавры, зурна,

И кругом пойдет голова.

Вдруг услышал Омер. Рядом с ним сидел молодой мужчина, взгляд его был обращен вдаль.

Эй, черт побери, на Босфоре

При полной луне берегись!

Сойдешь с ума, пропадешь.

Будь ты богач или бедняк,

Онемеешь, ослепнешь, оглохнешь…*

Мужчина замолчал, но казалось, что его голос продолжал эхом звучать над проливом.

-Говорят, что Босфор исполняет любые желания, – внезапно произнёс он.

Исмаилу Каплану было чуть за тридцать. Мечты о спортивной карьере давно ушли в прошлое, а иных целей на будущее он так и не приобрёл. Девушка, которую он любил, видела в нём лишь друга.

Казалось бы, жизнь его не имела смысла. Можно было повесить на себя ярмо неудачника и горевать по этому. Но Исо любил жизнь и знал, что иногда чудо случается. Ведь даже после самой тёмной ночи наступает рассвет.

Он приходил на набережную, садился у кромки воды и ждал заблудившегося путника.
Исмаил знал, как важно порой услышать доброе слово, слово, которое может дать надежду.

Сегодня заблудившимся путником был молодой человек. В его глазах виднелась вселенская грусть. Он чувствовал себя одиноким и не знал, как жить дальше.

Исмаил заговорил с ним. Они рассуждали о литературе, о турецких поэтах, о живописи, о красоте и пороках Стамбула.

-Говорят, что Босфор может исполнить любые желания, – произнёс Исмаил. – Есть древнее поверье, что, если бросить в воду монету и что-то очень сильно захотеть, то это исполнится.

Омер мечтал увидеть ещё хоть раз улыбку Ады. Она никогда не приходила в его сны, и мужчина уже стал забывать, как она смеялась. Как при её улыбке мир вокруг становился светлей.

В его кармане нашёлся медный куруш и Омер, как в детстве, загадал желание.

Монетка сверкнула в свете луны и упала в водную гладь Босфора.

Омер хотел что-то сказать Исмаилу, но его привлёк чей-то смех. Сквозь многоголосие набережной Омер Ипликчи чётко слышал этот звонкий красивый голос.

Он соскочил на ноги и всмотрелся в толпу. Мужчина мог поклясться, что где-то там мелькнула прядка рыжих волос.

Омер поспешил в толпу, но как бы он не искал, он лишь слышал её смех. Смех, который мог осветить даже непроглядную тьму.

(* Прим. авт. : стих турецкого поэта Мелих Джевдет Андай)

Одинокий ворон. Глава 13. Лекарство для Омера

Нариман Ипликчи была женщиной с молодой душой. Она давно разменяла пятый десяток, возраста своего не стыдилась, но и не признавала его. После того, как её повзрослевшая дочь покинул отчий дом, Нариман переключила свою материнскую любовь на племянников.

Те рано потеряли родителей и женщина, как могла, старалась заменить старшего и мудрого родственника. Не всегда у неё это получалось сделать хорошо. Уж таков был её характер.

Когда Кузгун решил жениться, Неро была счастлива за племянника. Мальчик взвалил на себя тяжелый груз, взяв после смерти отца, управление фирмой. Он много работал, и Нариман переживала, что с таким темпом он плохо закончит.

Но потом в его жизни появилась Ада. Она окрасила серый мир Кузгуна яркими красками. Их любовь была красивой, солнечной, яркой и такой кратковременной.

Нариман, как сейчас, помнила тот момент, когда узнала о трагедии. Три первых месяца после гибели девушки, Неро прожила в доме племянника. Это было ужасное время. Мальчик таял на глазах, доктора лишь меняли антидепрессанты, а она боялась отойти от него хоть на шаг.

Но больше Кузгуна её пугал Омер. Она узнала о его любви к Аде случайно, когда девушка была ещё жива. Смерть любимой Омер переживал молча. В отличие от брата, он не имел возможности открыто горевать по утрате.

Прошло пять лет, а Нариман Ипликчи всё также болела за своих мальчишек. Она до сих пор не могла смириться с выбором Кузгуна и, каждую ночь, глядя на луну, молилась за него.

Омер пошёл по стопам брата. Когда умерли их родители, Кузгун спасался от боли работой. Омер тоже с головой ушел в мир бизнеса, новых коллекций и модных показов. Мальчик оказался не только гениальным дизайнером, но и хорошим управленцем. Вот только, как бы он не прятался за маской успешного бизнесмена, тетя видела его насквозь. Его душа всё ещё болела, а скоропалительные романы так и не касались его сердца.

Последний год Неро посвятила поиску подходящей пары для племянника. Ей хотелось показать Омеру, что жизнь не закончилась, что он может встретить хорошую девочку и вновь полюбить. И хоть каждая попытка сводничества заканчивалась одинаково, Нариман не сдавалась.

-Сдаваться удел слабых, – произнесла она, вычеркивая из списка очередную не подошедшую кандидатуру.
-Здравствуйте! Меня зовут Дефне. Ваше меню, – услышала Нариман женский голос и, захлопнув ежедневник, подняла глаза.

Ей понадобилось несколько секунд, чтобы прийти в себя. Ведь девочка, стоявшая перед ней, была так похожа на Аду. Такие же рыжие волосы, тонкое лицо, карие глаза.
Сходство было поразительным. Авантюрная идея молнией сверкнула в голове Нериман.

Омер искал тысячи причин, чтобы не ехать на очередное свидание, организованное тётушкой. Он любил Неро, она много сделала для него и Кузгуна. Но желание женить его любой ценой, напрягало мужчину. Он был бы не против завести семью, жениться и быть счастливым. Вот только… Не выходило! Девушки, которых находила Нериман, были интересными, умными и красивыми. Но ни одна из них не могла коснуться его сердца. Он пытался. Заставлял себя быть нежней, добрей, но любовь не подчинялась разуму.

После встреч и расставания Омер чувствовал себя уставшим, пустым, обездоленным. Но тетушка не сдавалась. Поэтому вместо того, чтобы готовить коллекцию, мужчина зашел в прибрежный ресторан.

Девушка, которую выбрала Нариман, была ужасна. Она много говорила и от её быстрой речи у Омера раскалывалась голова. Он ждал подходящего момента, чтобы уйти, не обидев при этом девушку.

 -Вы готовы сделать заказ? – услышал Омер. Когда он поднял глаза, то мир его перевернулся.

-Ада? – прошептал он.

Нариман довольно улыбнулась. Она сидела в соседнем зале и наблюдала за встречей племянника и девушки, которая станет его спасением.

Омер, не совсем отдавая отчета своим действиям, схватил официантку за руку. В его голове всё перемешалось. Он лишь видел лицо, которое так боялся забыть.

-Ада, – вновь прошептал он, а его руки уже касались её лица, волос.

-Ада, – он прижал девушку к себе, ощущая знакомый аромат карамели и симита.

Уже потом, потирая ушибленное колено и горящую от пощечины щеку, Омер признал свою оплошность. Глупо было верить в сказки. Ада мертва. Он сам провожал её в последний путь. Официантка была похожа на Аду, но скорее, как сестра.

Ада была солнцем, которое освещало и согревало. Эта девочка горела огнём. А обжигаться Омер не хотел.

Одинокий ворон. Глава 14. Объятья прощения

Дефне стояла на кухне в доме Омера, заваривая чай. Мужчина отправился покидать мяч с господином Синаном, и девушка радовалась возможности побыть наедине с собой. Прошла неделя, как они с Омером жили под одной крышей. Всё вышло так нелепо, и Дефне до сих пор не могла понять, как решилась на такой шаг.

Вся её жизнь в последние полгода напоминала второпях написанный сценарий. Долги брата, странное предложение от Нариман Ипликчи, любовь к Омеру, её страхи, расставания и примирения. Она, как воздушная гимнастка стояла на канате под куполом цирка, зная, что если упадёт, то разобьется.
Если бы кто-то полгода назад предупредил её, сказал: “Во что ты ввязываешься, девочка?

-Всё что тебе нужно: влюбить в себя Омера! – говорила ей Нариман Ипликчи. Они сидели на набережной. Жизнь брата Дефне висела на волоске, и предложение женщины казалось тогда чудесным спасением. Вот только вместо чуда девушка оказалась в ловушке. Она влюбилась в того, кого должна была влюбить в себя.

Если бы Дефне тогда знала чьей тётей окажется Нариман, почему та пошла на сделку… Если бы всё можно было возвратить назад.

Сколько раз девушка задавала себе подобные вопросы, сколько раз обрывала себя. Если бы не сделка о любви напрокат, Дефне Топал никогда бы не оказалась в жизни Омера Ипликчи и никогда не узнала, что такое любовь.

-О, Аллах, помоги мне, – прошептала она.

Дефне заварила чай и подумывала над тем, чтобы поработать. Ей предстояло подготовить эскизы для первой коллекции “Chirie”. Свободный вечер был, как никак кстати. Она расположилась в гостиной, не желая без ведома Омера занимать его кабинет.

Но не успела девушка приступить к работе, как раздался звонок в дверь.

-Ты забыл ключи? – открывая, спросила Дефне, но вдруг замерла. На пороге стоял мужчина. Он был очень похож на Омера.
-Господин Кузгун? – удивилась девушка.

Она знала, что у Омера есть старший брат. После гибели невесты, тот уехал в неизвестном направлении, полностью разорвав отношения с семьёй. И что хуже – Дефне знала причину такого поступка.

-Ты? – всего на мгновение Кузгуну показалось, что он сошел с ума. Быть может, люди Боры Дагестанлы перестарались, нанося ему удары? Всего мгновение он видел перед собой Аду.

Но нет, это была не она.

-Я не Ада, – произнесла быстро девочка.
-Я вижу, – сказал Кузгун.

Дефне порадовало то, что мужчина не увидел в ней погибшей невесты. После прихода в Passionis многие находили её сходство с Адой. Эту девушку любили в компании, помнили и скорбели о ней. Поэтому в первое время периодически по привычке вместо “Дефне” говорили “Ада”.

Даже Омер.

Иногда девушке казалось, что он видит в ней другую.

Но Кузгун не увидел.

-Ой! – вдруг воскликнула она. – Простите. Проходите, пожалуйста.

Дефне шагнула назад, пропуская мужчину в дом. В свете лампы, она вдруг рассмотрела лицо Кузгуна, помимо удивительного сходства с Омером, девушка разглядела кровяные подтёки.

-О, Аллах! Что у вас с лицом? – Дефне всплеснула руками. – Нужно обработать раны.
Не слушая возражений, девушка убежала на кухню.
Кузгун прошёл в гостиную и огляделся вокруг. Он не был в этом доме больше четырех лет. Но вряд ли смог забыть, как был здесь в последний раз. Много было сказано в тот день, то о чём Кузгун жалел. Смог бы сейчас он поступить иначе?

В тот день мужчина узнал о чувствах брата к Аде. Это стало последним камнем на весах его терпения. Не осталось ничего, никого, ради кого стоило бы жить. Он ушёл из этого дома, забрав портрет своей невесты.
Портрет, который написал Омер в память о своей любви. Портрет, который ежедневно напоминал Кузгуну об Аде, о брате, о сказанных словах, мостах, сгоревших между ними.

Дефне вернулась из кухни с аптечкой в руках. Она усадила Кузгуна на диван и обработала рану перекисью. Касаясь лица мужчины, она смогла лучше его разглядеть. Его кожа была более загорелой, чем у Омера. На лбу и в уголках глаз залегли морщины, но он был также красив. У братьев были одинаковые глаза, разве что в глазах Кузгуна спряталась целая Вселенная. Он наблюдал за ней, но это не вызывало неловкости.

-Как тебя зовут? – спросил Кузгун.
-Дефне.
-Дефне, мне нужно поговорить с братом.

-Он должен скоро вернуться, – девушка закончила обрабатывать его раны и теперь вертела в руках бинт, сомневаясь имеет ли она право задавать Кузгуну вопросы.

-Что здесь происходит? – раздался голос Омера. Он зашёл в дом и увидел, как Дефне сидит практически в обнимку с каким-то мужчиной. Но, когда этот тип обернулся, Омер забыл, как дышать.

Он не видел брата четыре года. Долгих и проклятых четыре года.
Омер не знал, где жил Кузгун, что с ним, голоден он или сыт, здоров или болен. Чувство вины, страха и бессилия преследовали Омера всё это время.

Кузгун изменился. Ушёл дорогой лоск, с уголков губ сошла улыбка. Это было лицо мужчины, познавшего горе.

-Здравствуй, – произнёс Кузгун, встав на ноги, – брат.

Дефне плакала, наблюдая, как мужчины обнялись. Это были не объятья приветствия, а объятья прощения.

Позже, они сидели на кухне. Дефне приготовила обед, а мужчины открыли бутылочку ракии.

-Значит, Каппадокия, – выдохнул Омер. – Я думал об этом. Ты снимал однажды наличку в Невшехире.
-Следил, – усмехнулся Кузгун.
-У меня не было выбора, – в словах Омера читалось раздражение, но он постарался взять себя в руки. Не хватало ещё вновь вызвать гнев брата. Тот был упрям, как мул. Дефне частенько говорила Омеру, что он слишком упрямый, но старший Ипликчи превосходил его и в этом.

-Что с лицом? – спросил Омер, когда их рюмки опустели.

-Я поэтому и приехал, – выдохнул Кузгун. – Мне нужна твоя помощь.
-Что-то серьёзное? – в глазах Омера читалось беспокойство. Дефне впервые видела мужчину таким. Он очень сильно любил брата. Даже больше, чем рассказывал ей.

-Мне нужно найти одну девушку, – Кузгун поведал им свою историю, чем вновь вызвал слезы у Дефне. Эта была прекрасная история. Одинокий мужчина, заплутавший в большом мире, хижина, авария и чудесное спасение. Любовь. Хоть Кузгун ничего и не говорил о своих чувствах, Дефне была уверена, что за всем этим стоит именно любовь.

Вряд ли мужчина проделал бы такой путь ради девушки, к которой питал только симпатию.

-Я навёл справки пока сидел в аэропорту, – Кузгун внимательно посмотрел на брата. – Мне нужно, чтобы ты вывел меня на Рыфата Бильгина.

-На Бильгина? – присвистнул Омер. – Ты связался с его дочерью?

-Знаком с Дилой?

-В Passionis заказывали её свадебные туфли, – от Омера не укрылось то, как скривился от этого Кузгун. – Сказать, кто жених?

-Бора Дагестанлы, – констатировал тот, потерев свой лоб, чем вызвал гнев Омера.
-Это он тебя?

Кузгун кивнул, а затем к удивлению Дефне, мужчины рассмеялась.

-В детстве мы жили с Борой на соседних улицах, – пояснил девушке Омер. – Ему часто доставалось от нас.

-Омер был настоящим хулиганом, – пожурил младшего брата Кузгун, а затем серьёзно добавил: – Мне нужно, чтобы ты организовал встречу с господином Бильгином.

Одинокий ворон. Глава 15. Сделка

Дефне не спалось. Да и как тут спать? Сначала приход Кузгуна, его история любви, потом “Я не останусь, не хочу мешать вам с невестой”. И вот теперь они с Омером были вынуждены делить одну кровать на двоих.

Невеста. Она пыталась возражать, но Кузгун лишь бросил взгляд на брата и сказал: “Понятно, все сложно!”. К удивлению Омер уговорил брата остаться, а сам пришёл к ней.

Было немножко неловко, но Дефне не возражала против соседства по кровати. Они уже ночевали рядом в домике в горах, да и Омер спал однажды в её комнате.

Мужчина был задумчив. Он думал о брате, о жизни в хижине, о годах, что они провели врозь. Но больше всего Омера волновала история с Дилой Бильгин. Неужели Кузгун смог забыть Аду? Их любовь и жить дальше? Снова полюбить?

Это вызывало в Омере смешанные чувства. Он был рад, что брат смог начать новую жизнь, но… Разве можно забыть любовь?

Самому Омеру не так легко далось признание своей любви к Дефне. Это было больно. Но девушка всегда была рядом, поддерживала его и любила.

Любила ли Кузгуна Дила? Что, если чувства этой богатой девочки лишь блажь? Влюбиться в своего спасителя, провести неделю в экстремальных условиях. Романтика, хижина, одинокий затерявшийся мужчина.

Омер не желал, чтобы его брату разбили сердце. Сможет ли Кузгун тогда вернуться? Не упадёт ли в бездну, из которой не сможет выбраться?

Рыфат Бильгин был человеком решительным и жёстким. Он сам построил свою Империю, а для этого были нужны мужество и целеустремленность.

Бильгин знал, что такое жить в нищете, и желал, чтобы его дети ни в чём не нуждались. Сидя в кабинете, он думал о своей покойной жене, о Диле, которая так его напугала, о том, как им жить дальше. Али рассказал ему о случившемся и Рифат навёл справки. Этот Кузгун Ипликчи был непростым объектом. В двадцать лет возглавил семейную фирму, причём, судя по показателям, вести дела он умел. При нём обувная фирма Passionis вышла на мировой рынок, заключила несколько выгодных контрактов, опередив даже такого гиганта, как Трамба. Правда, после смерти невесты, мужчина сильно забросил компанию. Его брату – Омеру – потребовалось два года, чтобы расплатиться с долгами и худо-бедно восстановить положение фирмы.

Что ж, Дила выбрала не самый худший вариант. Дело за Ипликчи.

Ждать пришлось недолго, уже вечером один из партнеров Рыфата попросил встретиться с господином Ипликчи, а утром в назначенное время, мужчина вошел в его кабинет.

Он выглядел несколько иначе, чем на фотографиях в досье. Обветренное лицо с запекшейся кровью в уголках губ, фиолетовый синяк под глазом. Рыфат догадывался кто постарался так разукрасить Кузгуна.

Бильгин не поднялся со своего места и не протянул руки. Мужчину это не смутило, он сел в кресло и поздоровался.

-Раз вы решили встретиться со мной, я хотел поблагодарить Вас, – начал Рыфат. – За туфли, которые подготовил Passionis для свадьбы моей дочери. Хоть она пока что их не примерила, но по достоинству оценила их дизайн.
-Благодарю, – ответил Кузгун. – Я передам брату высокую оценку его трудов.

-Буду признателен, господин Кузгун, – произнес Рифат и замолчал, ожидая реакции мужчины.

-Я захотел встретиться с вами лично, – без промедления начал Ипликчи, – Я хотел бы попросить у вас о встрече с Дилой.

-Я слышал о вашем участии в истории моей дочери. Вы приютили Дилу и я благодарен вам за это. Но… – взгляд Рыфата стал жёстче. – Дила выходит замуж и её жених не очень благосклонно относится к вашей персоне.

Всё внутри Кузгуна горело от ярости. Он провел бессонную ночь, думая над тем, что ему делать, почему он приехал в Стамбул и чего он хочет. Кузгун знал, что Дила в порядке. Он услышал разговор между ней и братом, слышал интонации Али Бильгина. Тот не допустит, чтобы с его сестрой что-то случилось. Кузгун мог бы продолжить свою жизнь в Каппадокии. Как раньше, оставаясь одиночкой. Но без Дилы хижина стала холодной и пустой. Все проведенные там годы, мужчина не чувствовал необходимости в ком-то. Ему было спокойно в своей персональной тюрьме. Он купался в былых воспоминаниях, упиваясь своей болью. С появлением Дилы что-то изменилось. Она смогла показать ему, что жизнь не закончилась, что он вновь может чувствовать, ощущать, желать. Кузгун поверил ей. Он шагнул за порог своей тюрьмы, снова увидев мир вокруг себя. Но без Дилы этот мир оказался пустым, холодным.

Поэтому меньше, чем через час после того, как девушку увезли из его хижины Кузгун, запер дом и поехал в аэропорт.

-Господину Дагестанлы моя персона никогда не доставляла удобства, – усмехнувшись, произнес Кузгун. – Вопрос не в Боре, господин Бильгин. Вопрос во мне, вас и вашей дочери. Я хочу жениться на Диле.

На лице Рыфата не дрогнул ни один мускул, лишь его глаза чуть сузились, готовые к схватке.
-Похвально, Ипликчи, – произнес он. – Спасение чести девушки и всё такое. Но Дила и Бора выросли в Европе, там другие нравы и традиции. Дагестанлы готов жениться на моей дочери. И я вижу в нём достойного зятя, чего не могу сказать о тебе. Хижина в Каппадокии не лучшее место для Дилы. Наверное, девочка рассказала тебе, что она адвокат. Хороший адвокат. Она долго к этому шла и много училась. И я не хочу, чтобы дочь потратила силы зря, оставшись в глуши. Готов ли ты вернуться ради неё в Стамбул? Готов ли переступить через свою боль и вернуться в старую жизнь?

Он остановил Кузгуна движением руки.

-Мне не нужны слова и заверения, мальчик. Ты думаешь, что я просто так занимаю это кресло? Я привык полагаться на факты и действия. Ты дорог моей дочери, поэтому я готов дать тебе шанс. Я отложу её свадьбу на полтора месяца. У тебя есть месяц, чтобы выпустить новую коллекцию. Если успеешь, и она будет иметь успех, то я подумаю над твоим предложением жениться на моей дочери.

Коллекция за месяц? Это было абсурдом. Но Рыфат Бильгин не тот человек, с которым он мог сейчас торговаться.

-Хорошо, – произнес мужчина. – Но я хочу видеть Дилу.
-Не забывайся, мальчик, – в голосе Рыфата звучало предупреждение. – Моя дочь всё ещё невеста Боры Дагестанлы и пока она таковой является, ты будешь держаться от неё подальше. У тебя есть месяц.

Рыфат не поднялся с кресла, не протянул руки. Лишь, молча, проследил, как Кузгун вышел из его кабинета. Когда за мужчиной закрылась дверь, Бильгин усмехнулся.
Пожалуй, этот мальчишка сможет совладать с его строптивой дочерью.

Омер ждал брата на парковке холдинга Бильгина. Он хотел пойти вместе с Кузгуном, но тот решил действовать самостоятельно.
-Мне нужно понять чего стоит отец Дилы, – сказал он.

Омер знал, что спорить с Кузгуном пустая трата времени. Всё равно сделает так, как решил. Ожидая брата, Ипликчи-младший поискал в интернете информацию на Бильгинов. Это была не простая семья, с большими связями и хорошим достатком.

Омер изучил фотографию Дилы. Его удивило, что за милой внешностью прятался сильный стержень и, судя по всему, неплохие мозги. У девушки была определенная профессиональная репутация. Она брала сложные дела, не боясь идти против системы, при этом не прикрывалась громкой фамилией.

Омер как раз перешел к изучению информации о брате Дилы, когда тот собственной персоной вышел из холдинга. Он целенаправленно двинулся в его сторону и, поравнявшись, произнес: – Ипликчи? Омер, кажется. Али Бильгин. Нужно поговорить.

-Хорошо, – ответил мужчина. – Тем более, что у меня есть к тебе предложение.

Одинокий ворон. Глава 16. Почтовая голубка

Дефне поздоровалась с охраной и вошла в дом. За ту неделю, что девушка приходила сюда, к ней начали привыкать, и она уже не так опасалась быть застегнутой на месте преступления.

Дефне прошла на верхний этаж и поздоровалась с Седой и Али. Ей очень нравилась эта пара. Они были красивые и так хорошо смотрелись вместе. У них была прекрасная дочка- её тёзка- которую оба очень любили.

Дефне не понимала почему они так несчастны.

Седа была чудесной мамой, внимательной и заботливой. Она сильно любила мужа.

-Интересно, – думала, глядя на них Дефне, – почему же он не любит жену?

Она обязательно спросит об этом Али. Так получилось, что девушка легко нашла общий язык с семейством Бильгин.
Мужчина часто отвозил её домой, Седа всегда усаживала за стол во время обеда. А маленькая крошка Дефне стала её любимицей. Такой сладкой была это девочка.

Но интереснее всего складывались взаимоотношения с Дилой.
Она оказалась не такой, как Дефне себе представляла. Девушка думала, что возлюбленная Кузгуна окажется милой, романтичной, нежной особой. Конечно, все эти качества были в Бильгин, но они были далеко не первыми в её характере.

Дефне поразила сила воли Дилы, её рассудительность и терпение. А также плясавшие в глазах девушки чертята и озорство.

Каждый день Дефне работала почтовым голубем, передавая влюбленным записки друг от друга. Увы, но на этаж, где держали Дилу, проносить телефон не разрешали. Хорошо, хоть Али обеспечил беспрепятственный проход.

-Привет! – Дила кинулась к Дефне, едва та переступила порог её апартаментов, и обняла девушку.

-Пляши, – скомандовала Топал, вынимая из-за пазухи записку. А затем рассмеялась, смотря на танцующую Дилу.

Кузгун оказался намного романтичней своего брата. Его послание были короткими и больше описывали действия, но между строк сквозила нежность и, Дефне готова была поклясться, любовь.

-Как он? – спросила Дила, прочитав записку.

-Работает, – ответила Дефне, присаживаясь рядом. – Мы с Омером нарисовали пятнадцать эскизов. Кузгун вместе с мастером Садри готовит образцы. Хочу тебе сказать, что у него настоящий талант. Можно просто отшивать обувь по готовому изображению, но Кузгун, словно, чувствует её. Точно знает каким размером сделать каблук, где нужно укрепить изделие. Туфли, как будто оживают в его руках. Как волшебство.

Дила смахнула с лица подступившие слёзы. Никто никогда не делал для неё такого. Не сражался за неё, не тратил столько сил и времени, всего лишь для того, чтобы она была рядом с ним.

Кузгун не говорил ей о любви, он совсем не писал о чувствах, но девушка знала, что нужна ему.

Настолько нужна, что мужчина простил себя, покинул собственно воздвигнутую тюрьму, и вернулся в свою прошлую жизнь. Такие поступки стоили гораздо больше слов.

Но девушка всё равно надеялась однажды услышать о любви.

Дефне рассказала ей о том, как господин Синан разнимает госпожу Ясимин и несносного фотографа Карая Саргына. Ведь тем приходилось вместе разрабатывать концепцию.

Дила не знала, как будет благодарить госпожу Кайялар, которая пошла на риск и согласилась выпускать совместную коллекцию своей фирмы с фирмой Ипликчи.

Сотрудники обеих компаний трудились без выходных, чтобы успеть к назначенному сроку.

-Будьте счастливыми, – однажды сказала ей на это Дефне. – Мы все мечтаем, что однажды увидим чудо. Ваша любовь сама по себе настоящее чудо.

-Как дела у Омера? – задала вопрос Дила, когда Дефне закончила делиться новостями. Этот вопрос всегда застывал грустью в глазах девушки.

-Я обязательно тебе расскажу нашу историю, – заверяла Дефне. – Но я боюсь, что ты возненавидишь меня.

-Значит, любовь напрокат? – выдохнула Дила. История отношений Дефне и Омера походила на грустную сказку. Девушка поддалась чарам злой колдуньи и теперь была вынуждена скрывать от принца правду. Вот только Дила так и не могла понять зачем?

-Тётя Омера такой ужасный человек? – спросила она.
-Нет, – улыбнулась Дефне. – Госпожа Нариман немножко со странностями, но она любит своих племянников.
-Она угрожает тебе? Требует денег?

Дила была обеспокоена положением девушки и уже обдумывала, как лучше разрешить ситуацию.

-Нет, это я не могу… – воскликнула Топал. – Я должна вернуть всё, что взяла у семьи Ипликчи.

-Значит, ты не можешь быть с Омером, потому что боишься, что он бросит тебя, если узнает правду? – Дила взглянула на подругу. – Ты же понимаешь абсурдность происходящего? Ты приняла деньги, так как твой брат был в опасности. Но ты ни дня не играла перед Омером, не заставляла его влюбиться в себя.

-Дила, всё не так просто. Омер такой человек. Он не терпит вранья. Если он узнает, что я столько времени лгала ему…

-Он уйдёт от тебя, – продолжала за неё Дила. Она привыкла, будучи адвокатом, причинять боль людям. Иногда без боли помочь невозможно. – Но Омер уходил от тебя уже ни раз. И всегда возвращался. Если он любит тебя, то сможет простить. Потому что, если человек ошибся и признал свою вину, ему может быть дан шанс. Либо исправить ошибку, если это возможно, либо понести наказание.

-Он уйдёт, Дила, – по щекам Дефне текли слёзы. Она знала Омера, его желание держаться подальше от лжи.

Дила прошла к комоду и вернулась, держа в руках блокнот и ручку.
-Нарисуй мне ворона.
-Что? – от удивления Дефне перестала реветь.
-Ворон – птица такая.

Дила наблюдала, как рисует девушка. Она была полностью увлечёна процессом, хоть и не понимала зачем это делает.

Ворон летел, расправив крылья, сражаясь с порывом ветра. Её ворон тоже сражался с выпавшими на него бедами. Как бы Дила хотела быть сейчас рядом с ним, вместе преодолевая все невзгоды.
Папа сильно рассердился на неё за то, что она сбежала со свадьбы. Что столько дней не звонила, а он переживал за неё. И, как оказалось, не беспочвенно. Бора постарался, прислал Рыфату Бильгину фотографии с места автокатастрофы.

Поэтому Диле приходилось мириться с заточением и не провоцировать отца. Ведь она знала, что папа легко может разорвать сделку с Кузгуном.

-Вот, – протянула ей рисунок Дефне.
Дила повертела в руках блокнот, а потом произнесла: – Хорошая работа. Покупаю.

Она выписала чек и протянула его Дефне.
-Ты с ума сошла? – воскликнула девушка. – Я его не принимаю.

Дила вздохнула.
-Мне понравился твой рисунок и я сама назначила за него цену. Или двести тысяч это мало?

-Дила, – в глазах Дефне вновь виделись слёзы.

-Расплатись с долгами. Пусть на одну проблему будет меньше. А, что делать с правдой, решай сама. Я никому ничего не скажу.

Одинокий ворон. Глава 17. На перепутье чувств.

Кузгун хорошо помнил тот момент, когда отец впервые привел его в мастерскую. Ему было около трех лет. Мама была беременна, и папа стал брать сына с собой на работу. Запах кожи, клея, машинного масла и лака напоминали мужчине о детстве. Он рано взялся за инструменты и к десяти годам сделал маме на день рождения туфли. Именно в них она ушла в последний путь.

Когда погибли родители, Кузгун учился в университете. Он ещё не думал о том, чем займется в будущем. Конечно, если бы однажды отец захотел, Кузгун пришёл бы помогать ему с компанией. Но в то время он не ставил для себя целью возглавить Passionis. Жизнь распорядилась иначе.

Даже в самый тяжёлые дни мужчина брал в руки кусок кожи и сапожную иглу. Это дело успокаивало его, возвращало в те дни, когда он верил в чудо.

Мастер Садри работал молотком. Они трудились уже часов двенадцать, и Кузгун подумывал над тем, чтобы отправить учителя домой.

Сам Ипликчи не спешил покидать мастерскую. Работа была лучшим лекарством от ненужных мыслей. Да и не хотелось Кузгуну портить личную жизнь брата.

Благодаря тетушке Нариман мужчина, сам того не желая, был в курсе трудностей в отношениях Омера и Дефне.

Конечно, он ещё не был в полной мере знаком с рыжей красавицей, но девушка ему нравилась. Она казалось надёжной, доброй и она очень любила Омера. Кажется, и брат любил её.

Кузгун много думал о любви в эти дни. Пять лет назад мужчина любил. Ада вошла в его жизнь, словно свежий глоток воздуха. Вырвала его из обычного мира, где кроме бумаг, коллекций и контрактов не было ничего.
Вся жизнь Кузгуна была в ней одной. Возможно, поэтому, потеряв девушку, ему показалось, что он погиб вместе с Адой.

Всё потеряло смысл. Не было ни точки опоры, ни пути вперед. Он заблудился, не зная куда шагнуть дальше.
Зачем жить? Зачем открывать глаза, если в этом дне не будет её?

После смерти родителей Кузгун не чувствовал такой безнадёжности. Тогда ему приходилось быть сильным. Омер сложно переживал гибель родителей. Вся ответственность за семью, фирму, работников легла на плечи Кузгуна.
Он справился, выстоял, загрузил себя делами, отодвигая чувства и эмоции на последний ряд.

С Адой этот фокус не удался. Омер уже вырос. Настолько, что мог предать его. Тот портрет в бронзовой раме. Её смеющиеся глаза. Именно так Кузгун видел Аду. Портрет был написан глазами влюблённого.

В тот момент, когда он покинул дом брата, погас последний призрачный луч на спасение его души. Он погрузился во тьму. В долгую полярную ночь.

Кузгун не знал почему появление Дилы рассеяло тьму вокруг него. Он не мог назвать свои чувства к девушке любовью.

Мужчина мало за свою жизнь испытал любви. Он знал материнскую ласку, тётушкину привязанность, братские чувства. Кузгун по-настоящему любил лишь раз. Но те чувства не были похожи на те, что ощущал сейчас.

Не было того полёта, восторга, ощущение безграничного счастья. Была теплота, нежность, спокойствие.

Дила не стала для него кислородом. Она была водой. Можно справиться без неё какое-то время, но постепенно всё внутри начнёт иссыхать.

Дила была нужна ему. Она была той, ради кого он был готов выйти из тьмы.

Нариман Ипликчи потеряла в жизни не мало, но потери научили её ценить то, что осталось. Она научилась бороться за то, что ей ценно. Пускай для этого придётся переступить через себя, свою гордость и принципы.

Неро понимала, что её мальчики давно выросли и превратились в мужчин. Но это не мешало ей переживать за них. И участвовать в построении их счастья.

Женщина немного переживала по той ситуации, что сложилась с Дефне. Эта упертая девочка, так и не поняла всю стратегию по завоеванию сердца её племянника.

-Привязалась к этим деньгам, – возмущалась она про себя. – Больно нужны мне эти деньги. Будто в них счастье?

Куда важней, что мальчик наконец-то ожил, что в его глазах появился блеск. Иногда нужно уметь переступить через свои установки. Не так важно с чего начинается любовь, если в итоге именно это чувство правит балом.

Ладно, с этими двумя она ещё разберётся. И, если Омер будет бурчать, то Нариман самолично отшлепает его. Хоть женщина ни разу за свою жизнь не подняла руку на ребёнка. Что ж, ради его счастья, она готова взять грех на душу.

Но сейчас Нариман Ипликчи больше всего волновал Кузгун. Мальчик влюбился, вернулся в Стамбул ради белокурой красотки. И что случилось? Бессердечный отец девочки выдвинул Кузгуну требования.

Как только посмел? Ничего, она разберётся с этим ханжой.
-Иначе не зваться мне Нариман Ипликчи! – произнесла она, набирая номер подруги. – Привет, Нургюль! Да, дорогая. Всё хорошо. Мне нужна твоя помощь. Организуй мне встречу с одним мужчиной.

Рыфат Бильгин сидел в ресторане, вглядываясь в яркие огни Стамбула. Он любил этот город, который за десятилетия стал для него родным. Здесь он встретил свою любовь. Здесь родились его дети. И однажды он найдёт в Стамбуле вечный покой.

Но пока о покое не было и речи. Мужчина переживал о дочери. Дила всегда была его слабым звеном.

Когда родился Али, Рыфат был горд и думал, что большего счастья для мужчины нет. Первенец – сын. Он был строгим отцом, желавшим, чтобы его будущий преемник вырос сильным, уверенным, целеустремленным человеком.

Рыфат требовал от сына послушания, внимательности и ответственности. Тогда мужчине казалось, что именно такой и должна быть отцовская любовь. Но, когда его жена родила дочку, что-то перевернулось в душе Бильгина.

Это хрупкое существо так нуждалось в нём. Сколько бед было уготовлено для неё? Какой мужчина однажды разобьёт её сердце?
Об этом и над тысячью других вопросов думал Рыфат, когда впервые взял девочку на руки. В тот момент он пообещал Аллаху, что защитит свою малышку, что отдаст свою жизнь, лишь бы его дочь была счастлива.

Господин Бильгин думал, что он отдал всё свое сердце жене. Женщине, которая разделила с ним жизнь. Но укачивая на руках дочку, он понял, что и эта красавица украла часть его сердца.

Столько лет прошло с тех пор, но глядя на Дилу, Рыфат всегда видел перед собой личико той сладко спящей крошки.

Вглядываясь в её глаза, мужчина всегда чувствовал боль. Ту, что он причинил своей девочке. За то, что не сдержал данного обещания. Не смог защитить, не смог уберечь, не достаточно старался.

Если бы только всё можно было изменить. Зачёркнуть то, что было когда-то и переписать всё заново.

Он думал, что отдаляя Дилу, оградит её от страданий. Что, если малышка уедет далеко-далеко, память о прошлом, о потерянной матери, не будет мучить сердце девочки.

Как же он ошибся!

Вот и сейчас, мужчина вновь боялся совершить ошибку. Его дочь была влюблена. Дила сама рассказала отцу о чувствах к Кузгуну. О том, что без этого мужчины она не может дышать. Что для неё предпочтительней смерть, чем брак с подлецом Борой Дагестанлы.

Рыфат знал, что однажды настанет такой день. Его девочка вырастит, и кто-то сорвет этот цветок. Но как же больно было осознавать, что момент настал. Что теперь другой мужчина поселился в мыслях и сердце его дочери. Той хрупкой малышки, что однажды он взял на руки и поклялся оберегать.

Что, если он вновь ошибается? Вдруг этот Кузгун разобьёт Диле сердце? Сможет ли отец тогда защитить её?

-Господин Бильгин? – вырвал его из раздумий женский голос.
Перед ним стояла эффектная блондинка. Она приветливо улыбалась, вот только в её глазах горели языки пламени.
-Интересное сочетание, – подумал мужчина.

-С кем имею честь…?
-Нариман Ипликчи, – представилась она и, не дожидаясь приглашения, села за стол, подозвала официанта и сделала заказ. – У меня к вам серьёзный разговор, но я не планирую говорить на голодный желудок. Рассказывайте! Какие планы у вас на счёт моего племянника?

-Вот это дамочка! – усмехнулся в свои усы Рыфат. – Буря!

Одинокий ворон. Глава 18. Правда жизни

Жизнь многому научила Рыфата Бильгина. Она была хорошим учителем и преподносила серьёзные уроки.

Но несмотря на прожитые годы, мужчина не переставал удивляться. Он смотрел на сидящую перед ним дамочку и поражался тому, что такие женщины существуют.

Нариман Ипликчи оказалась весьма интересной особой. Прямолинейная, хитрая, целеустремленная, с бешеной энергетикой.
У неё была красивая улыбка и пронзительный взгляд.

Женщина-беда. От такой либо следует держаться подальше, либо не выпускать из объятий. Что-то подсказывало Рыфату, что первый вариант был бы самым верным.

Но жить, не наступая на грабли, дело скучное и серое.

-Что ж, – подумал мужчина, – посмотрим, каким союзником окажется госпожа Ипликчи.

Дефне стояла перед красной дверью, не зная как ей поступить. Всю дорогу от дома Бильгин до дома Ипликчи она провела, раздумывая о случившемся. Дила была права. Рано или поздно Омер узнает правду, он все равно уйдёт из её жизни. Бессмысленно тянуть дальше.

-Но сегодня нельзя, – одернула себя девушка. – Нужно выпустить коллекцию, помочь Кузгуну и Диле, а уж потом… Будь, что будет.

Дефне вошла в дом и тут же застыла на месте. Из гостиной раздался голос Нариман Ипликчи:
-А вот и наша девочка. Дефне, проходи! Я рассказываю Омеру о нашем заговоре.

Девушка знала, что госпожа Ипликчи способна совершать странные вещи. Но Дефне не предполагала, что Неро склонна к суицидальным поступкам.

Женщина весело и непринуждённо рассказывала племяннику о том, как встретила рыжую красавицу, как ей в голову пришла гениальная идея, ведь “девочка так похожа на Аду”.
Омер сидел, как статуя. Его лицо было прекрасным, но бесчувственным. Даже в глазах – так любимых Дефне – виднелась пустота.

-Девочка пришла ко мне в тот же день и говорит “Я не буду играть с господином Омером, он достоин большего”. Я уже тогда поняла, что Дефне влюбилась. Да и как можно не влюбиться в моего принца? – щебетала Нариман.

Казалось, что женщина не замечала того, как её слова действовали на мужчину, как причиняли ему боль. Но Дефне видела и, что хуже того, сама чувствовала, как каждое слово ядом просачивается в душу. Это было ужасно и несправедливо. Лучше бы она сама рассказала Омеру правду. Быть может, тогда у них был бы шанс, хоть маленькая надежда.

Нариман Ипликчи уничтожала всё, сжигая дотла яблочный сад их любви.

-Днём девочка принесла мне чек с деньгами. Думала, что мне так нужны эти двести тысяч…

Омер вдруг посмотрел на Дефне. И в его взгляде девушка увидела то, чего боялась большего всего. Мужчина презирал её. В одно мгновение она превратилась в его глазах в продажное существо. Какой по сути и была. Но это было так больно.

Дефне соскочила со стула и кинулась к выходу. Она не хотела, чтобы Омер видел её в последний раз со слезами на глазах.

-Дефне, – крикнула ей вслед Нариман Ипликчи и улыбнулась.
Первая партия была сыграна отлично.
Она развернулась к племяннику.

-А теперь послушай меня, – твёрдо произнесла Нариман. Весёлый тон был позабыт. – Я знаю тебя ещё с тех времен, когда ты жил в утробе матери. Я была с тобой в самые тяжёлые минуты жизни. Помогала, поддерживала и была рядом. Это ответ на вопрос “Какое право я имела вмешиваться в твою жизнь?”. Имела. После смерти мужа и отъезда Суде ты и Кузгун – моя единственная семья. Точно также, как и я для вас.

Женщина одним жестом остановила попытку Омера вклиниться в её монолог.

-Я не закончила.

Нариман вздохнула, вспоминая прошлое, свою молодость, любовь. Когда-то и она была такой же, как племянники. Ей казалось, что жизнь легка и понятна. Что есть добро и зло, чёрное и белое, правда и ложь. Нариман повезло, что в её жизни появился Неджми Ипликчи. Человек, который всегда был на её стороне, любил, был опорой. Но несмотря на взаимность чувств, их брак порой трещал по швам. Им пришлось идти на компромиссы с собой, своей гордостью, друг с другом. Они научились жить вместе, прощать, склеивать то, что казалось разбитым. С годами они поняли простую истину, как важно ценить то, что имеешь, ведь потерять гораздо легче, чем обрести.

-К вопросам “Зачем и почему?” – продолжила Нариман. – Ада была замечательной девочкой. Я полюбила её и считала частью семьи. Твой брат выбрал Аду. Останься она жива, они бы поженились, тебе бы пришлось отступить. Но девочка ушла, а ты ухватился за то, что никогда бы не стало явью.

Госпожа Ипликчи хорошо знала своих племянников. Много лет она заменяла им и мать, и отца. Омер не смог бы встать между Кузгуном и Адой. После их свадьбы, он бы некоторое время погоревал, а потом пошёл своей дорогой. Встретил ту, кого смог полюбить.
Гибель девушки произошла до того, как Омер перевернул страницу в книге своей жизни. И так долго цеплялся за то, чего уже нет и, по сути, не было.

-Когда я увидела Дефне, я увидела проблеск надежды. Дело не в том, что она похожа на Аду. Я бы назвала это сходство бонусом от судьбы. Я увидела в ней другое: жажду жизни. Несмотря на все беды, она твёрдо стоит на ногах. Девочка не боится трудностей, тянет на себе семью, при этом никого не упрекая и не прося помощи. Она радуется мелочам и умеет любить.

Нариман провела собственное расследование, прежде, чем начать операцию с кодовым названием “Любовь напрокат, или как вразумить Омера”. В рыжей красавице было всё, в чём так нуждался её племянник. Но главное в девочке была сила, способная свернуть такую гору, как Омер Ипликчи. И, нужно отдать, Неро должное, она не ошиблась.

-“Почему я дала ей деньги?” Я уже говорила, что её брат задолжал крупную сумму, и его жизнь была в опасности. Я бы всё равно дала Дефне деньги для его спасения. Но ты же знаешь – она девочка гордая, даже в той ситуации отказалась бы принять помощь. Так что, дорогой, деньги и ты были лишь предлогом.

Нариман не лукавила. Она общалась с бабушкой, сестрой Дефне, её соседями в квартале, с друзьями. Эта девочка понравилась госпоже Ипликчи, а тех, кто ей дорог, женщина оберегала и ценила.

-Ты знаешь, я не каждого впускаю в свою жизнь, и далеко не все заслуживают моего внимания и поддержки.

Нариман села напротив Омера и дождалась, когда он посмотрит ей в глаза.

-Не вся правда лежит на поверхности, сынок. Иногда стоит взглянуть на происходящее со стороны, чтобы понять. Я много лет оберегала тебя, мой мальчик, но пришла пора тебе повзрослеть. Ты ещё многого не знаешь и со многим не встречался. Но, поверь мне, я прожила немножко больше лет, чем ты, и испытала чуть больше. Аллах даровал тебе большую любовь, но что с ней сделать решаешь ты. Реши, что для тебя важней: твои принципы или любовь?

Нариман положила ладонь на плечо племянника, а затем взяла сумочку и направилась на выход. Но в прихожей остановилась.

-Кстати, – произнесла она. – Время – скоропортящийся продукт. Проходит быстро и безвозвратно.

Женщина открыла дверь и улыбнулась стоявшему там Кузгуну.
-Привет, дорогой! – она провела ладонью по щеке мужчины. Ещё один заплутавший мальчишка. – Ты как раз вовремя. Я свою партию сыграла, теперь твоя очередь.

Нариман чмокнула племянника и закрыла за собой красную дверь.

-О, брат Шукрю, – обратилась она радостно к шофёру. – Какой прекрасный вечер. Омер попросил отвезти меня в самый шикарный ресторан Стамбула.

Сев в машину, женщина с грустью взглянула на дом, а потом набрала номер:
-Здравствуйте, господин Рыфат, у меня хорошие новости…

Одинокий ворон. Глава 19. Река братских чувств.

Кузгун три десятка лет был старшим братом. И с каждым годом эта роль давалась ему всё трудней.

Кузгуну было три года, когда родился Омер, но он хорошо помнил слова отца. Они сидели на берегу Босфора, закинув в воду удочки. Тогда папа обратился к нему, как к взрослому.

-Скоро у тебя появится брат, – сказал он. – Этот человек может стать либо твоим лучшим другом, либо твоим заклятым врагом. Я смогу лишь направлять движение реки ваших чувств, но какого берега достигнет течение, будет зависеть от вас.

Почему-то сейчас, зайдя в дом Омера, мужчине вновь вспомнились слова отца.
Несколько лет назад Кузгун покидал это место, оставив после себя гнев, боль, разочарование. Он не ушёл врагом, но и не был для брата другом.

Омер любил Аду. Это открытие стало для Кузгуна мелкой солью посыпанной на кровоточащую рану. Он так нуждался в поддержке, в плече, которое мог подставить единственный родной человек. Но вместо этого получил пощечину.

Тогда Кузгун ушёл, чтобы не перешагнуть за грань. Чтобы их братская река не изменила навсегда свой курс.

Каждый раз, глядя на портрет Ады, мужчина вспоминал об Омере. У Кузгуна было достаточно времени для раздумий. Он с дотошностью ювелира взвешивал крупицы произошедшего, пытаясь понять и принять случившееся.

Мужчина вспоминал. Тот вечер, когда застал брата и невесту, обнимающихся на кухне, как они потом посмеивались над случившейся путаницей, те моменты, когда они собирались втроем под одной крышей.

Кузгун смотрел на портрет любимой, осознавая, что влюблённость Омера была неизбежна. Они братья. Их вкусы в чем-то похожи, столько лет они вместе делили родительский дом, оставались лучшими друзьями.

И Ада. Она была такой чудесной. Как горячий симит ранним утром, как морской бриз в жаркий день. Она улыбалась, и все беды уходили на задний план.

В ней кипела жизнь, и она без жадности делилась с другими своей теплотой и энергией. Мог бы Омер устоять перед ней? Нет. Он, как и Кузгун, пал под чары красавицы.

-В чем же тогда вина Омера? – задавал себе вопрос мужчина.

В молчании? Нужно обладать немереным мужеством, чтобы в открытую сознаться брату в любви к его невесте.
В боли от утраты? Смерть девушки уничтожила Кузгуна, он упивался болью, гневом и безысходностью. Омер тоже потерял пусть не невесту, объект восхищения и тёплых чувств.
Они много месяцев были друзьями, и его брат имел право переживать смерть Ады.

Чем больше Кузгун думал, тем меньше причин он видел для злости к Омеру.
В этой необъявленной битве они проиграли оба.
Омер не сделал ничего, чтобы обидеть брата. Он хранил свои чувства в себе. Кузгун знал, что так продолжалось бы и дальше, будь Ада жива.
Омер не перешёл бы ему дорогу, и быть может, со временем его влюблённость в девушку переросла во что-то иное.

Четыре года назад Кузгун чуть не вышел из этого дома врагом брата, сегодня он должен вновь стать его лучшим другом.

Ипликчи-старший нашёл Омера в гостиной. Он сидел на кожаном диване, смотря невидящим взглядом в угол комнаты.

Когда им сообщили о гибели родителей Омер также сидел некоторое время в оцепенении, а потом пошёл крушить дом.
Так и случилось. Едва Кузгун коснулся плеча брата, тот соскочил на ноги и заметался по комнате, как загнанный зверь. Он искал выход, но вновь и вновь натыкался на невидимую стену.
Кузгун не вмешивался, зная, что брату нужно дать время, чтобы остыть. Когда запал иссякнет, они поговорят.

Омер метнулся на кухню и Ипликчи-старший устало вздохнул, приготовившись к звону битой посуды. Ждать пришлось недолго.

Пара тарелок, бокалы, видимо приготовленные для угощения тётушки. Затем затишье и новая порция бокалов из шкафа.

Ещё несколько минут и им придётся распрощаться с чайным сервизом. Не такая большая утрата. Они оба предпочитали пить по утрам кофе. Но, возможно их гости выберут чай.

С этими мыслями Кузгун вошёл в кухню. Как он и предполагал, защита фантомных гостей с их угощением вылилась в хук справа.
Сколько лет они изучали единоборства и уличные бои друг на друге. Как сетовала по этому поводу мама, и неуклюже бранил их отец.
“Мальчишки есть мальчишки”, – говорил он жене.

Кузгун не остался в долгу и нанёс брату несколько ударов. Он не бил его в полную силу, но постарался вложить в кулаки, накопившиеся за несколько дней усталость и переживания.

В тёмных глазах Омера пылали огоньки злости. Костяшки рук были содраны в кровь, во рту ощущался солоновато-терпкий привкус, щеки горели.

Кузгун тоже ощущал привкус крови, его губа была рассечена и красноватые капли падали на рубашку.

Братья сидели на полу гостиной. В кофейных кружках было разлито чудом уцелевшее вино, которое Омер приготовил к приходу Неро.
Они выпили, не чокнувшись, морщась от жжения алкоголя по свежим ранам.

-Я не знаю, что думать, – произнёс Омер, нервно проведя рукой по волосам. – Не знаю, что правда, что ложь. Я доверял Дефне, а оказалось… Я не могу понять, как она пошла на это.

-Ты сказал, что её брат был похищен, – напомнил Кузгун. – Если бы кто-то угрожал мне, смог бы ты сидеть в стороне?

Омер замер, обдумывая слова брата. Нет, он бы не сидел, он бы нашёл и разорвал обидчиков. Могла бы Дефне напасть на тех, кто удерживал Сердара? От одной мысли об этом Омера сковывал ужас. Эта рыжая бестия была способна и не такие поступки. Она бы, не задумываясь, рискнула жизнью и погибла.

Даже в голове Омер не хотел представлять этого.

-Ты думаешь, что чувства Дефне к тебе лишь игра? – задал очередной вопрос Кузгун.

-Нет, – мгновенно ответил Омер. Девочка не смогла бы так убедительно лгать. Её губы, глаза кричали о любви. Играй она с ним, Омер бы почувствовал это.

Вот только легче от осознания реальности чувств девушки не становилось. Дефне предала его. Предала, ещё толком его не узнав.

-Я не знаю, что мне делать, Кузгун, – силы покинули Омера. – Ощущение, что мир в очередной раз рухнул. Куда идти? Зачем? К кому?

Он отпил ещё вина и вновь уставился в угол комнаты.

Кузгун сделал несколько звонков, а потом произнёс:
-Через четыре часа ты летишь в Каппадокию. Там тебя будет ждать машина, ориентиры я тебе скину на телефон, – он указал Омеру на смартфон, лежавший на журнальном столике. -Поживаешь пару дней в моей хижине. Там есть запас продуктов, но я попросил снабдить тебя некоторой провизией. Она будет в машине. Ключ у четвёртого бревна с правой стороны от входа. Прими душ и я отвезу тебя.

Глядя, как в небо взмыл самолёт, Кузгун устало протёр глаза. Он не спал так давно… Но и сейчас ему было не до царства Морфея.

-Шукрю, – обратился мужчина к шоферу. – Ты же знаешь, где живёт Дефне?

Одинокий ворон. Глава 20. Ангел любви.

Любовь не терпит вмешательства посторонних. Кузгун уяснил эти истину давно. Ему было девятнадцать, когда он впервые полюбил. Санем была на год младше него, училась на факультете туризма и сервиса, мечтала открыть свой отель на побережье Эгейского моря.

Кузгуна восхищала целеустремлённость девушки, чёткое виденье себя в этом мире. В ту пору он не знал, чем займётся по жизни.
Ему легко давались точные науки, он неплохо орудовал инструментами, и отец всегда был готов принять его в ряды работников Passionis.
Но Кузгун ещё не был уверен в том, что хочет трудиться в обувной индустрии.

Их взаимоотношения с Санем были яркими и похожими на фейерверк. Они много смеялись, целовались, ругались. Чем дольше они были вместе, тем чаще случались ссоры.
Санем росла в бедной семье, в которой помимо неё было ещё четверо детей. Родители управляли цветочным магазином, и девочка с ранних лет помогала им.

Семья Ипликчи, хоть и относилась к элите страны, но не кичилась своим положением. Кузгуна воспитывали с пониманием того, что деньги не даются просто. Что каждый куруш требует труда и сил.

Но, тем не менее, разница между ним и Санем была ощутима. Семья девушки была против их отношений. Её старшие братья несколько раз доходчиво объяснили молодому господину, как далеко ему следует держаться от их сестры.

Тогда Кузгун поклялся, что он никогда не будет вмешиваться в отношения Омера. Пусть брат хоть тысячу раз будет не прав. Конечно, в тот момент Кузгун не мог подумать, что Омер полюбит его невесту. Но даже в сложившейся ситуации мужчина не нарушил своего слова. Он ушёл, оставив эту главу недописанной.

Нажав на звонок дома семьи Топал, Кузгун знал, что поступится своими принципами.

Ему открыла дверь школьница. Девочка внимательно и с интересом осмотрела его. В тёмных глазах плескались искорки озорства и любопытства.

-Я – Эсра, – представилась она. – А вы – Кузгун. Я собирала информацию о семье Омера.

На лице юного детектива не было и капли смущения, что заставило мужчину усмехнуться. Эта девочка напомнила ему Дилу. В дочери Рыфата Бильгина удивительным образом сохранилась детская непосредственность. Она, как Эсра, говорила то, что думала, без лукавства и расчёта. Возможно, поэтому он и был очарован ей. Как и этой малышкой.

Девочка заставила его разуться и проводила во внутренний дворик. Она не спешила покинуть мужчину, чтобы позвать старших. С любопытством разглядывала гостя, задавая ему каверзные вопросы.

Кузгун давно не общался с детьми, да и в прошлом ему не часто доводилось быть на допросе у маленьких Шерлоков. Мечтая о будущем, они с Адой, конечно, представляли свою семью, кучу ребятишек, но всё это было далёким. Как картинка из журнала.

В то время Кузгун не думал о том, чего он действительно хочет. Встреча с Эсрой странным образом привела мужчину к мысли о своих желаниях.

-Что будет дальше? – внезапно подумал он. – Выйдет коллекция, Рыфат Бильгин сжалится и благословит их брак с Дилой. Они поженятся и…

Он вновь встанет во главу Passionis? Вернётся в Стамбул? Купит дом, и они родят с десяток детей?

-Ты жил один в скалах? – спросила Эсра. Она смотрела на него, ожидая ответа.

-Да, – ответил Кузгун. – В Каппадокии.
-Наверное, скучно жить одному? – но она не дала мужчине ответить, продолжив рассуждать. – Не с кем поговорить, рассказать о том, как прошёл день, что хорошего случилось или плохого. О своих открытиях и переживаниях. Не с кем поругаться и попить чай. Показать новый рисунок. Разобьешь коленку, а тебя никто не пожалеет. Заболеешь, а никто не поставит градусник и не принесёт супа. Не о ком позаботиться, поцеловать в щеку перед сном. По мне глупо жить одному! Ты волка видел? – резко перескочила девочка на другую мысль.

А в голове мужчины звучали эхом её слова ”Глупо. Глупо жить одному!”

Их прервала Дефне. Она спустилась на кухню выпить воды и услышала знакомый голос. Больше всего на свете девушка хотела бы сейчас провалиться сквозь землю и не встречаться с семейством Ипликчи.

Она боялась этой встречи, взгляда Кузгуна, того, что увидит в его глазах.
Он будет прав, сказав, что презирает её, что не понимает, как она могла принять деньги и так низко поступила с его братом.

-Нет! – отругала она себя. – Девочка, ты должна принять последствия за свои поступки.

Она шагнула во внутренний дворик, готовая понести наказание. Но даже царящий внутри страх не смог девушке сдержать улыбки. Её маленькая сестра дотошно засыпала старшего Ипликчи вопросами и своими рассуждениями о смысле жизни, для чего нужна семья, друзья, дом и дети.

У Эсры странное мышление и порой Дефне задумывалась о том, не подменили ли девочку в роддоме. Слишком уж умной и рассудительной был Чёрный хлеб, как она называла сестрёнку.

Казалось, что Кузгун был озадачен. К удивлению Дефне он не отмахивался от вопросов ребёнка, не обрывал её мысли, а слушал внимательно. Словно перед ним была не десятилетняя девочка, а проживший жизнь мудрец.

-Из Кузгуна бы получился отличный отец, – внезапно подумала девушка. Она никогда не думала так об Омере. Дефне мало думала об их будущем. Все её мысли вертелись вокруг долга, того, что Омер узнает правду, возненавидит её. Внутри девушки всегда жила тревога, которая не позволяла мечтать о чем-то далёком.

Смогли бы они с Омером быть счастливы?
Были бы у них дети?
Стали бы они хорошими родителями для них?

Ни у Дефне, ни у Омера давно уже не было ни папы, ни мамы. В жизни мужчины хотя бы был короткий пример нормальной семьи. Возможно, все беды Дефне были связаны с тем, что она не помнила, что такое родительская любовь. Все её познания о взаимоотношениях между мужчиной и женщиной были взяты из книг и фильмов. А там барышни все, как одна, были честными, добросердечными и не брали денег, чтобы влюбить в себя мужчину.

-Здравствуй, Кузгун, – произнесла Дефне. Он посмотрел на неё долгим, внимательным взглядом. От мужчины не скрылось то, как была бледна девушка, под её глазами проступила синева от бессонной ночи и слёз.

-Эсра, – произнёс Кузгун, – мне было приятно познакомиться с тобой. И, если ты не против, то мы продолжим наш разговор в следующий раз.

Он с нежностью провел ладонью по щеке девочки, и она вдруг зарделась от столь непривычной ласки.
Эсра, как и сестра, совсем не знала отцовской любви, и столь невинный знак внимания вызывал в душе странное волнение.

-Пройдёмся по набережной, – предложил Кузгун, и Дефне кивнула в ответ.

Мужчина любил в утренние часы гулять у Босфора. Это напоминало ему о детстве, о первой влюблённости, о солнечных лучах, плясавших в рыжих локонах Ады.

Столько лет он не имел возможности любоваться на Босфор. Вместо водной глади его окружала пересохшая пустыня.
Вместо шума города вой одинокого ветра.

”Глупо жить одному!”

Дефне молчала, не смея первой начать разговор. Что ж, Кузгун и не планировал слушать речей девушки.

-Я знаю, что у тебя были причины так поступить, – сказал мужчина. – Не мне судить права ты или нет. У каждого поступка есть несколько граней.

По щеке девушки скатилась слезинка, и она быстро смахнула её с лица.

-Я плохо знаю тебя, Дефне. Мы знакомы всего пару недель.

Кузгун смотрел вдаль, наблюдая за чайкой, которая отважно ныряла в воды Босфора.

-Но я знаю, что ты любишь моего брата. Знаю, что он любит тебя. Знаю, что ты пришла на выручку мне и Диле, хоть могла этого и не делать.

Они устроились на набережной у пролива.

-Омер мой брат. Какие бы недомолвки не были между нами, он навсегда останется самым близким мне человеком. Ты обидела его, ранила в самое сердце.

Слезы сами собой полились из глаз девушки. Как бы она не старалась быть сильной, как бы не убеждала, что справится и не покажет Кузгуну свою боль, чувства вылились наружу. Он ничего не сказал, просто обнял.
Мужчина укачивал Дефне в своих руках, думая о превратности судьбы. О том, что ещё месяц назад, он был лишь одиноким вороном, запертым в хижине. А сейчас он сидит у Босфора, утешая девушку, которая стала счастьем и болью его брата. Сам он жених без невесты, загнанный в угол.

Но почему-то именно сейчас, Кузгун ощущал себя там, где и должен быть.

На мгновение ему показалось, что не было этих одиноких лет, что в его объятьях не Дефне, а его солнечная девчонка. Что они сидят, глядя на Босфор и… прощаются.

Он давно должен был сделать этот шаг. Закрыть дверь, чтобы идти дальше. Вновь стать братом, старшим человеком в семье, способным защитить тех, кто ему дорог.

Нет, Кузгун никогда больше не сможет стать одиноким вороном и он не позволит своему брату совершить ту же ошибку.

-Омеру нужно несколько дней, чтобы подумать. Я отправил его в свою хижину в Каппадокии. Через три дня ты полетишь к нему, – Кузгун улыбнулся, увидев в глазах Дефне радость вперемешку со страхом.

-Бежать ему там некуда. На улице он тебя не оставит. Остальное будет в твоих руках.

-Кузгун, – тихо произнесла она и вместо слов обняла мужчину.

Он поцеловал её в рыжую макушку.

Кузгун сидел на набережной Сарыера, глядя, как в бликах воды отражается его новая жизнь. Он шагнул за порог своей тюрьмы и теперь от него зависело каким будет завтрашний день.

Рядом присел какой-то парень. Он помолчал, всматриваясь в проплывающие корабли, в то, как поблескивали на противоположном берегу окна домов. А потом вдруг процитировал строчки песни:

Я знаю – ты ангел, ты была послана мне в помощь.
Я знаю, ты – ангел, в тяжелые дни мои ты появилась,
Моё лицо ты заставила улыбнуться,
Голову мою вскружила, боль мою уняла, заглушила,
Жизнь мою повернула, путь мой изменила,
Развеселила, приручила и много чего еще.
Душа ль ты моя? Моя ли ты? Ты моё всё ли?
Добро пожаловать, ангел, ты принесла свет, радость,
А если бы ты не пришла?
Если бы не успела?
Если бы меня не нашла?
Чтобы я тогда сделал?
Половинкой я остался бы,
Ты – ангел,
Ты послана была, чтоб я тебя любил.
Знаю я, ты – ангел.
В последний момент ты появилась.
А если бы ты не пришла?
Если бы не успела?
Если бы меня не нашла?
Чтобы я тогда сделал?
Половинкой я остался бы,
Неверно поступил бы я, ангел…

( Прим. Авт. : Candan Erçetin – Melek)

Глаза Кузгуна застилали слезы. Он думал об ангеле, который покинул его. Об ангеле, который так внезапно ворвался в его жизнь.

-Что, если бы она не пришла? – вслух спросил он.
-Половинкой бы остался, – улыбнулся ему Исмаил. И хлопнув мужчину по плечу, поднялся и пошёл прочь по набережной. Кузгун ещё долго слышал, как тот насвистывал:

Я знаю, ты – ангел, в тяжелые дни мои ты появилась,
Моё лицо ты заставила улыбнуться,
Голову мою вскружила, боль мою уняла, заглушила,
Жизнь мою повернула, путь мой изменила…

Ты – ангел,
Ты послана была, чтоб я тебя любил.
Знаю я, ты – ангел.

Одинокий ворон. Глава 21. Пристанище отшельника

Шёл дождь. Крупные капли барабанили по крыше. Но Омер не слышал, что происходит вокруг. Второй раз за последние дни его жизнь разбилась о правду.
Неужели он был настолько слеп и глуп, что не замечал очевидного?

Встреча с Дефне казалась мужчине приятным сюрпризом от судьбы. Она была так похожа на Аду. В первое время Омер ловил себя на мысли, что видит в девушке лишь потерянную возлюбленную. Ту, что никогда не могла быть с ним.

Но вскоре мужчина осознал, что воспринимает Дефне не как воскресшее прошлое. Девушка поразила его своей добротой, заботой, искренностью. Она приходила в моменты, когда он больше всего нуждался в ней.

В те дни, когда они были в разлуке, Омер понял, как зависим от Дефне. Смерть Ады напомнила ему о потере родителей, и мужчина твёрдо решил, что больше не будет ни к кому испытывать привязанности.

-Рано или поздно, но все покинут тебя, – думал он в те дни. – Родители, Ада, дядя Неджми, Суде, Кузгун. Всё ушли от него.

С Дефне Омер позволил себе рискнуть.

Боль от предательства была столь сильной, что мужчина не мог дышать. Ему казалось, что больнее уже не может быть. Хотя и в этом он тоже ошибся.

Думал ли Кузгун, отправляя его в Каппадокию, с чем столкнётся Омер?

Мужчина стоял перед обветшалой за годы хижиной, представляя, как здесь провел пять лет жизни брат. Один посреди каменных столбов и пустыни. Под палящим солнцем и в холоде ночей. В доме без воды, вдалеке от цивилизации. Совершенно одинокий и потерянный. Как и он сейчас.

Омер с ужасом представлял, как его брат справлялся со всеми тяготами затворнической жизни. Мужчина столько лет ежедневно думал о Кузгуне, о том, где он и всё ли с ним хорошо.
Тот мог улететь на любой континент, выбрать себе город по душе. Но он был настолько потерян и разбит, что отказался от всего, заточив себя в глуши.

Страдающий, покинутый, злой, раздавленный, ненавидящий себя и весь мир. Омер знал все эти чувства не понаслышке. Он пережил их все на своей собственной шкуре. Вот только бежать Омеру было некуда.

Брат ушёл, но обязательства их семьи перед людьми, работниками и партнёрами не растворились. Мужчине пришлось забросить свои чувства в небольшой ящик и плотно прикрыть его крышкой. Слезы, гнев, самобичевание были в тот момент неуместны. На кону стояла репутация Passionis, дальнейшее существование компании. Омер не мог позволить делу отца превратиться в прах.

Это и спасло его, удержало на плаву, и он не попал в зыбкие пески отчаяния.

Зато Кузгун попал. Находясь в этой далёкой точке Турции, Омер отчётливо понимал, что его брат страдал за себя, за него, за Аду.

Сколько боли пережил Кузгун? Сколько долгих ночей он провел, мучаясь от воспоминаний?

Омер знал, что ему повезло больше. Он увидел Аду уже тогда, когда она лежала в гробу. На ней было свадебное платье. То, в котором она должна была стать госпожой Ипликчи и танцевать халай.

Кузгун держал девушку в объятьях, когда она издавала свой последний вздох. Можно ли это когда-то вычеркнуть из своей памяти? Омер не знал.

Ему было пять лет. На дворе стоял август. Беспощадно жарило солнце, и они бегали с соседскими ребятами в лавку к господину Гекче. Тот наливал им лимонад или айран.

В ту пору мальчишки с соседних кварталов враждовали между собой. Юнус Руми подкараулил ребятню у дома господина Турана и, схватив за шиворот Нури, потребовал отдать деньги.

Омер, как и его друзья, был напуган и в тоже время зол. Юнусу было одиннадцать, рослый и в меру упитанный, он мог легко справиться с десятком пятилетний сорванцов.

-Отпусти Нури, – послышался голос Кузгуна. Уже тогда он обладал нотками стали в голосе.

Юнус лишь усмехнулся. Защитник мелюзги был младше него и на голову ниже. Кузгун не представлял для Руми угрозы. Как же он ошибался!

Уже через три минуты задира, крича на помощь маму и держась за разбитый до крови нос, убегал прочь.

В тот момент Омер понял, как ему повезло с братом.
За прожитые годы эта уверенность не покинула его. Мужчина восхищался Кузгуном, всегда ставя брата примером для себя. Кузгун был решительным, цепким, всегда достигал того, чего хотел. Трудности стимулировали его. При этом брат никогда не шёл по головам, не подставлял других и не приукрашал правду.

Кузгун не растерялся, когда погибли их родители. На плечи молодого парня легли хлопоты по организации похорон, новая коллекция Passionis, которая была готова лишь наполовину.

Он всегда боролся и твёрдо стоял на ногах. Смерть Ады сломила его. Кузгун, сильный и непоколебимый, рухнул под ударом, который нанесла жизнь.

Если бы Омер тогда оказался, хоть наполовину сильней, чем был когда-то его брат, он бы смог помочь Кузгуну. Но мужчина сам чувствовал себя сломленным.

Вот и сейчас, когда брат нуждался в нём, Омер не смог перешагнуть через свою боль.

-Всего лишь день, – пообещал себе Ипликчи. Один день он проведёт, зализывая раны, расставляя по полочкам произошедшее.
Почему Дефне поступила так? Почему не созналась? Зачем так долго скрывала правду?

У него есть лишь двадцать четыре часа, чтобы найти ответы на эти вопросы.

Омер вошёл в дом, мысленно вздрагивая. Внутри хижина оказалась не намного лучше, чем снаружи. Единственная комната, камин, маленький закуток, скрывающий в себе подобие кухни, односпальная кровать. Никакой техники, никаких напоминаний о былой жизни. Безликое жилище потерянного человека.

Лишь в углу комнаты Омер разглядел женскую сумочку, так нелепо оказавшуюся в берлоге древнего человека.
Современная, яркая, дорогая, она явно контрастировала с обстановкой.

Омер невольно подумал о Диле. Он не был с ней ещё знаком и испытывал к девушке противоречивые чувства. С одной стороны, он ощущал благодарность к ней. Ведь только благодаря ней Кузгун вернулся в Стамбул. Да и не только в Стамбул. Мужчина вернулся к жизни.

С другой стороны, Омер не доверял девушке. Судя по тому, как поступила Дефне, это недоверие вполне может быть оправдано.

Будет ли Дила честна перед Кузгуном? Не разобьёт ли она ненароком сердце брата?
Что тогда будет с Кузгуном? Хватит ли ему сил справиться с этим?

В хижине было прохладно. Хозяин покинул эти места пару недель назад и помещение остыло.
Омер решил растопить камин, но в доме оказалось недостаточно дров. Несмотря на солнечный день, погода в Каппадокии не была приветлива. Глядя на серые тучи, мелькавшие на горизонте, Омер думал о том, что может пойти снег. Его не пугала непогода в Стамбуле. В случае природных катаклизмов мужчина не брезговал передвигаться по городу на метро или оставался дома и запирался в своём кабинете. Благо, что рисовать эскизы он мог в любом месте. Были бы бумага и карандаш.

Но столкнуться со снежной ловушкой здесь, в горах Каппадокии… Омер не был уверен, что справится.

-Нужно натаскать в дом побольше дров, – решил мужчина, отправившись на поиски поленницы.

Первым на его пути оказалось покосившееся здание, двери которого не были заперты. Омер вошёл внутрь, освещая пространство фонарём смартфона. Слабый луч скакал по столу, инструментам, материалам и полкам.

Мужчина ощущал знакомый ему запах кожи, растворителей, краски и клея. Прошло четыре года, как он встал у руководства компании, но это сочетание запахов до сих пор казалось Омеру чем-то пугающим и убаюкивающим одновременно.

Значит Кузгун и здесь создал мастерскую. Его брат с ранних лет любил возиться с кожей, превращая материал в практичную обувь.
Он помнил, как мама с гордостью предлагала гостям тапочки, которые сотворил Кузгун.

Мысль о том, что брат даже в самые тяжёлые дни не забросил любимое дело, обрадовало Омера.

Внезапно луч света мелькнул выше, освещая знакомое лицо. Это был портрет, так давно написанный Омером. Портрет, ставший пропастью между братьями.

Одинокий ворон. Глава 22. Цена слова

Может ли отсутствие человека вызывать такие же ощущение, как нехватка воды или пищи? Дила Бельгин за годы жизни в одиночестве привыкла зависеть только от себя, не думая о ком-то ещё.

С девяти лет она была предоставлена сама себе, храня в памяти крупицы другого мира. Тогда её мама была жива, тогда у неё была любящая семья.

Жизнь, которую многие воспринимают, как что-то самой собой разумеющееся, была для Дилы заветной мечтой. Мечтой, запрятанной глубоко в сердце. Настолько глубоко, что девушка даже сама не догадывалась, что хочет этого.

Встреча с Кузгуном, словно, запустила в её организме спусковой механизм. Привыкшая полагаться на разум и законы логики, Дила вдруг узнала, что может чувствовать и любить.

Прежде ни один мужчина не вызывал у девушки желания быть рядом, знать, что происходит в его жизни, как он себя чувствует, о чем он думает.

Все взаимоотношения с противоположным полом лишь по касательной задевали её сердце. Она хорошо относилась к мужчинам, которые претендовал на её внимание. Но Дила всегда контролировала то влияние, которое на неё оказывали.

Никого не подпуская настолько, чтобы расставание вызывало чувство сожаления и уж тем более боль.

Вынужденная разлука с Кузгуном была для Дилы пыткой. Она, как голодная львица, металась по своей позолоченной клетке.

Благодаря Дефне и запискам от Кузгуна, девушка была в курсе, как обстоят дела с коллекцией. Желая быть полезной, она обзвонила всех знакомых семейства Бильгин, витиеватыми маневрами рекомендуя им посетить презентацию Passionis.

Рыфат Бильгин был умен, но Дила всегда оставалась дочерью своего отца. Никто же не запрещал ей использовать свои возможности, чтобы помочь Кузгуну?

Всего несколько дней и список гостей показа пополнился десятком звучных имён, которые в свою очередь подтянут за собой и других известных граждан Турции.

Девушка как раз закончила разговор с потенциально выгодным клиентом, когда к ней в комнату вошёл брат.

-Собирайся, – скомандовал он, – через полчаса Седа поедет в торговый центр.

Уже предчувствуя возражения сестры, которая терпеть не могла, когда её принуждают к чему-либо, Али прошептал ей на ушко несколько слов. Он увидел, как в глазах Дилы появились радостные искорки и, как бывало в детстве, ощутил внутри себя теплоту. Али любил сестру, хоть никогда открыто не проявлял чувств.

Он рано понял, как бывает хрупка жизнь, как мало значат слова и как обманчивы порой действия.

Али уже был в том возрасте, когда можешь отличить реальность от сказок, рассказываемых взрослыми. Мальчика уверяли, что после рождения Дилы, родители не перестанут его любить. Но, Али чувствовал, что сестра занимает в сердце отца и матери чуть больше места, чем он. Али верил, когда мама говорила, что болезнь не сломит её, и она пойдёт на поправку. Но и здесь слова оказались далеки от реальности.

Сколько раз Али сталкивался с ложью близких людей. Ложью сказанной не со зла, в благих целях. Возможно поэтому, взрослея, мужчина старался не обманывать тех, кто ему дорог, не давать пустых надежд и не бросать слова на ветер. Отчётливо понимая, что каждое слово имеет свою цену.

В тот день на парковке корпорации Бильгин Али дал слово Омеру Ипликчи, что сделает всё, чтобы Дила была счастлива. И если счастье сестры зависит от наличия в её жизни Кузгуна, он поможет Ипликчи.

Мужчина навёл справки о Кузгуне. Выбор сестры не особо его впечатлил. Но Али прекрасно понимал, что будь его воля, ни один бы представитель мужской особи никогда бы не коснулся Дилы.

Если выбирать между Кузгуном и Борой, первый в качестве зятя устраивал его больше. Али не совсем понимал желание отца породниться с семейством Дагестанлы. Этот брак больше походил на сделку. Брак Али тоже был сделкой. Седа забеременела, поставив об этом в известность отца. Рыфат был категоричен: первенец должен родиться под фамилией Бильгин.

Это маленькое чудо, хоть и не была желанным подарком для Али, но он всей душой полюбил девочку. Вот только появление малышки не сблизило его с Седой. Брак, начавшийся со лжи, продолжал трещать по швам. Али не предпринимал попыток склеивать изначально бракованный товар. Возможно, в этом была его ошибка. Иногда вовремя починенная вещь может прослужить дольше, чем новая.

Мужчина знал, что Седа несчастлива с ним. Брак сестры с Борой невольной проекцией лёг на его брак.

Быть может и ему пора достать баночку клея и хотя бы попытаться стать счастливым?

В торговом центре, несмотря на будний день, было многолюдно. Седа провела Дилу по нескольким магазинам, разглядывая платья, платки, жакеты. Охрана следовал за ними тенью, обследуя помещения, проверяя примерочные.

Через час они завернули в небольшой отдел с нижним бельём. Выбрав несколько комплектов, девушки проследовали в примерочные. Но даже столь интимная вещь не обошлась от тщательного контроля телохранителей.

Дила лишь закатила глаза, когда мужчины постучались в занятую примерочную и, услышав там женский голос, отступили на шаг, пропуская девушек.

Едва Дила задернула шторку, как из соседней примерочной показались рыжие прядки. Дефне, молча, оглядела пространство, а через мгновение в тесное помещение вошёл Кузгун.

Они не виделись пару недель. В то роковое утро, Дила покинула мужчину. Он лежал на снегу, избитый людьми Боры.

Девушка провела пальцами по его щеке. Ссадины уже зажили, синяки сошли с лица.
Тем не менее Кузгун выглядел уставшим.

Это было так нелепо – играть в шпионов, чтобы встретиться с девушкой. С Дилой всё происходило по нестандартному сценарию, но Кузгун не жаловался. Месяц назад он не мог и подумать, что ему будет дан ещё один шанс, чтобы быть счастливым. Трудности, вставшие на пути, лишь ускорили процесс осознания того, что он нуждается в Диле.

Сейчас она стояла перед ним, её пальцы касались его щеки и, мужчина чувствовал, что оказался прав. За короткое время девушка прочно поселилась в нём, став столь же необходимой, как еда, вода или тепло.

Охрана стояла всего в паре шагов от них, поэтому они не могли даже разговаривать. Но слова им и не были нужны.
Кузгун взял Дилу за руки и чуть сжал её пальцы. В глазах девушки горели всё те же огоньки, что теплились там, в хижине Каппадокии. Они манили, дразнили и обещали.

Как много Диле хотелось сказать Кузгуну, когда они вновь увидятся. О том, как она скучала, о том, что не представляла насколько сильно привяжется к нему. Как ей плохо вдалеке от него, не слыша стука его сердца, не видя его глаз, не ощущая тёплых и шершавых ладоней.
Ей хотелось рассказать, что она благодарна ему. Что никто и никогда так много для неё не делал, не сражался за возможность быть рядом с ней. Рассказать, что дни в Каппадокии стали для неё самым лучшим воспоминанием в жизни.

Но увидев мужчину, все слова ушли на второй план. Он был рядом, и больше ей ничего не было нужно.

Кузгун крепко держал её за руки. В его глазах отражались те же чувства, что и он мог прочитать в её. Радость, надежду и любовь.

Мужчина шагнул ближе, его дыхание теперь касалось лица Дилы. А потом он прижал её к себе, впервые за две недели почувствовав, что может спокойно дышать.

Одинокий ворон. Глава 23. Перечеркивая то, что было.

Девушка сидела на набережной Босфора. Рыжие волосы, в солнечном свете, были похожи на языки пламени. Они переливались и извивались, словно танцуя.
В этом была вся Ада. Казалось, что она постоянно находится в движении.

Девушка бралась одновременно за множество дел и никогда не жаловалась на усталость. Жизнь кипела в ней, и она была не прочь поделиться своей энергией с окружающими.

Однажды, прогуливаясь по Истикляль, Ада увидела уличных музыкантов. Через несколько секунд девушка отплясывала под громкие аплодисменты прохожих. А ещё через пару минут к ней присоединились несколько десятков человек.

Омера поражала особенность Ады так легко объединять людей.

В тот день девушка сидела на набережной, её волосы кружились по ветру, а в глазах горели озорные огоньки.

После гибели Ады в голове Омера навсегда застыл этот образ.
Чёткие линии, контрастные цвета, чуть заметный румянец и нежность губ.

Он проснулся в мастерской. Тело слегка ломило от неудобной позы, в которой он провел несколько часов. Было неудачной идеей ночевать в непредусмотренном для этого месте.

Пока мужчина разминал затекшие мышцы, его взгляд прошёлся по полкам, по ряду белоснежных туфель. От вида изящных лодочек Омер невольно поежился. За прошедшие дни он не раз натыкался на них взглядом.

Каждая пара была достойна стать моделью Passionis. Одни лаконичные, почти классические, другие в противовес к ним – ультрамодные, с множеством деталей и витиеватым каблуком. Омер поражался тому, как Кузгуну удалось создать столь сложные в исполнении модели в этой полуразвалившейся мастерской.

За годы уровень мастерства брата вырос. Омер уже почувствовал это, когда они вместе трудились над новой коллекцией. Кузгун предлагал отличные идеи, нестандартные ходы. Казалось, что он иначе смотрит на процесс изготовления обуви. И сейчас, рассматривая результаты трудов Кузгуна за последние четыре года, Омер понимал, как брат пришёл к этому.

Но туфли говорили не только о мастерстве Кузгуна. Пятьдесят пар свадебных туфель были осязаемым напоминанием о потерянном счастье.
За несколько дней, что Омер провел в Каппадокии, он много думал о прошлом и будущем, о приобретениях, поражениях, о любви и коварстве, о предательстве, разочаровании, гордости. Мужчина привык делить мир на чёткие категории. Правда и ложь, любовь и ненависть, добро и зло.
Разве человек может ударить тебя наполовину? Удар, каким бы он не был, будет ударом.

Дефне тоже ударила его. Будь на её месте кто-то другой, Омер бы безоговорочно вычеркнул этого человека из числа приближенных. В его окружении нет места для предателей.

Но это была Дефне.

Впервые после Ады мужчина встретил девушку, с которой он чувствовал себя живым. Словно невидимые оковы рухнули, и Омер стал свободным. Мог дышать полной грудью, видеть то, что было скрыто от него.

Дефне наполняла его силами. Только с ней он ощущал себя тем, кем должен быть. Мужчиной, творцом, человеком, которому подвластно всё, что он только захочет.

С Дефне было просто. Она вошла в его жизнь, и всё встало на свои места. Не нужны были картинные ухаживания, заученные фразы, ничего не значащие слова. Они понимали друг друга или… Омеру казалось, что понимают.

Тёмными вечерами, сидя у камина в хижине, мужчина прокручивал в голове воспоминания прошедшего года. Его встречу с Дефне, их первый поцелуй, скомканные признания. Он много думал о том, что привело девушку к нему. Какой была её жизнь до этого?

Почему-то раньше Омер не задумывался о прошлом Дефне. Как она жила? Каким было её детство? Как рано ей пришлось расстаться с наивным детским миром и стать взрослой? Сколько боли она перенесла, сколько слёз было пролито?

Он никогда не стремился понять девушку, узнать её. Ему хватало того, что она рядом.

Насколько тяжело ей далось решение сыграть в Любовь напрокат? Пошла бы она на это, окажись на его месте кто-то другой?

Чем больше Омер размышлял, тем больше убеждался в том, что Дефне не могла поступить иначе. Ради семьи девочка отдала бы свою жизнь. Мужчина не мог винить её в этом.

Но то, что Омер пока не мог понять и принять: почему она не рассказала ему о нелепой сделке? Почему Дефне боялась его? Не доверилась ему?

Что он упустил?

Почему не стал для девушки тем, на кого она могла бы положиться? Неужели он был настолько слеп и эгоистичен, что совсем не обращал внимания на чувства Дефне? Не видел, как она переживала и мучилась, боясь его реакции.

Почему она так боялась, что Омер узнает правду?

-Потому что знает тебя, – ответил мужчине внутренний голос. – Твою категоричность и непоколебимость. То, как ты относишься к вранью. И то, как легко можешь перечеркнуть всё, что было.

Как бы Омеру не хотелось этого признавать, но его внутренний судья был прав. Дефне боялась его реакции и не беспочвенно. Вместо того чтобы поговорить с девушкой, выслушать её, попытаться понять, он сбежал. Закрылся от всего мира, запрятал себя в глуши Каппадокии.
Он не задал Дефне ни одного вопроса, не взял за руку, не вытер слёз, не пошёл за ней.

Увы, мужчина так и не стал для неё опорой. Не заслужил доверия девушки.

Смогут ли они переступить через это? Найдут ли дорогу  друг к другу?

Омер услышал шум приближающегося автомобиля и вышел из мастерской. Он не ожидал увидеть в этой глуши хоть кого-то. Мужчина невольно напрягся и огляделся вокруг. Его брат подобрал поистине затворническое место для обустройства хижины. Омер не был уверен, что мог бы прожить здесь не то, что четыре года, но хотя бы месяц.

Кузгун не предупреждал его о возможных гостях, но судя по расположению хижины, случайные путники не могли сюда забрести.

Чёрный автомобиль затормозил в сотне метров от владений старшего Ипликчи. Хлопнула дверца и неожиданно машина, подняв столб пыли, уехала прочь.

В этом сером облаке Омер разглядел тоненькую фигурку. Он не мог ошибаться. Эта была Дефне.

Одинокий ворон. Глава 24. Самое пекло.

Как вновь завоевать любовь, если до этого ты ранил женщину в самое сердце?
Вряд ли в этом случае помогут цветы и украшения. Красивые слова, как бы хороши они не были, уже не будут ласкать слух.

Али Бильгин сидел на развалинах в Румели Фенери, теребя в руках смартфон. Всезнающий интернет, увы, не выдал ответа на его вопрос.
Мужчина впервые за пятнадцать лет ушёл из офиса, даже не соизволил предупредить об этом секретаря, и отправился на север, к Черному морю.

Здесь было тихо. Холодный ветер распугал немногочисленных туристов и Али мог спокойно подумать.

Ему было тридцать четыре года, последние шесть лет он был женат. Но впервые мужчина задумался о том, что его жизнь распадается на крошки, на череду бессвязных моментов. Не понятных, не прочувствованных, прошедших рядом, но не задевших его.

Али привык жить по инерции, не задумываясь о себе. Сначала он делал всё в угоду отцу, желая получить отцовское одобрение, затем вся жизнь стала крутиться вокруг дел фирмы. Мужчина мало задумывался о себе, своих нуждах и желаниях.

Когда он встретил Седу? Почувствовал ли тогда что-то к ней? Седа была одной из многих, с кем Али коротал ночи, желая на время вычеркнуть из сознания мысли об инвестициях, поставках и договорах. В ту пору он не задумывался о создании семьи, о детях, жене. Всё это затмевала спешка, в которой он постоянно пребывал.

Новость о ребёнке не стала для него трагедией, лишь слегка нарушила ход жизни мужчины. Вынужденная свадьба с Седой лишь внесла коррективы. Он никогда не пытался полюбить жену, всё их общение сводилось к заботе о дочке, посещению светских мероприятий и редкому сексу.

Седа всегда оставалось для него чем-то временным, крупицей между сном и работой. Он не интересовался женщиной, её мечтами, желаниями.

Ситуация с Дилой сорвала с Али затёмненные очки, в которых он существовал. Внезапная параллель между сестрой и женой, лишь мелькнувшая искоркой на подсознании, прочно завладела его разумом.

Будь Седа его сестрой, как бы он отнёсся к её мужу? Позволил бы тому, так относится к женщине?

Почему она вышла замуж? Из-за того, что любила? Стала бы она сохранять ребёнка, если бы ничего не чувствовала к его отцу? Смогла бы пренебречь гордостью и пойти к будущему свекру, чтобы сообщить о своём позоре? Вышла бы замуж, зная, что муж не любит её?
Ложилась бы с ним в постель, понимая, что в этом нет чувств, лишь животные инстинкты?

Допустил бы Али такое обращение с Дилой?

Руки мужчины дрожали, и ему пришлось сжать их в кулаки. Он знал, что ради сестры, смог бы пойти на убийство. Никто, никогда не посмел бы так вести себя с Дилой!

Возможно, поэтому Али инстинктивно презирал Бору Дагестанлы, видя в нём отражения себя. Для Боры Дила была лишь средством, временной игрушкой, которую тот бы не побоялся сломать. Наигравшись, мужчина бы бросил её в тёмный чулан своей жизни, относясь к ней, как к бестолковой вещице.

Ветер насквозь продувал куртку, холодным лезвием нанося удары по телу Али. Но он не чувствовал стихии, внутри него горело пламя самобичевания.

Осознание того, каким подонком он оказался, причиняло боль. Али никогда не думал об этом. Никогда.

Просто жил, пользовался, не понимал.

Как Седа терпела это? Почему? Из-за любви?
Неужели можно любить так сильно?
Неужели он достоин такой любви?

Девочка отказалась от своей жизни, от счастья, просто, чтобы быть рядом с ним?

Это было глупо! Зачем нужно страдать, обрекая себя на такие несчастья? Прятать гордость, ждать, разочаровываться и ненавидеть, надеяться.

Автомобиль мчался по трассе. Внезапный порыв, заставил мужчину покинуть побережье. Он жал на педаль газа, словно от этого зависела жизнь.

Осознание, что кто-то любит его, не облегчало страдания. Не дарило умиротворяющее тепло, напротив, било в самое сердце огненными клубами.

Али всю жизнь добавился любви. Он хотел, чтобы отец гордился им. Он мечтал вернуть те мгновения, когда руки матери касались его лица, когда её губы оставляли тёплый след на его щеке. Когда Дила обнимала его, словно он был скалой, единственный, способный уберечь её от бед.

Али лишился всего этого, когда мама ушла. Дилу отправили в Англию, в те редкие минуты встреч, она уже не была той девочкой, которая нуждалась в нём. Отец, после смерти жены, ещё больше отдалился от сына. Али так и не удалось услышать в голосе Рыфата Бильгина, хоть капельки гордости за сына.

Али так отвык чувствовать любовь, что не узнал её, когда в его жизнь вошла Седа. Девочка любила его, а он этого даже не заметил.

Грязными сапогами прошёлся по девственной чистоте души. Унизил, растоптал и не понял.

Автомобиль резко завернул в переулок, взвизгнули тормоза. Мужчина стучал в красную дверь, радуясь тому, как от сильного удара покалывает ладони. Физическая боль приносила облегчение, на короткое мгновение, ослабляя душевные мучения.

Кузгун открыл ему спустя несколько минут. Внимательно оглядел, пригласил войти. Затем, не спрашивая, разлил по стаканам виски. И не чокаясь, выпил.

Огненная жидкость, увы, лишь обожгла гортань, но не принесла облегчения.

Они сидели на кухне, за большим обеденным столом, друг напротив друга.

-Если ты обидишь Дилу, я тебя убью! – внезапно произнёс Али.

Кузгун внимательно смотрел ему в глаза.

-Я понял, – ответил он.

Как ни странно, но этот ответ, удовлетворил Али. Этот парень действительно любил Дилу. Почему-то Али не сомневался в этом.

-Как дела с коллекцией?

Кузгун выглядел уставшим. Бильгин знал, что Passionis работает в усиленном режиме, сроки, установленными отцом, были ничтожно малы. Но судя по отзывам Дефне и ещё пары сотрудников, которые доносили информацию отцу, Кузгун справлялся с задачей.

-Трудимся, – отозвался мужчина. – Как… Как Дила?

Али вздохнул. Да, этот парень любит его сестру. Что ж, значит, Кузгун Ипликчи.

-Заперлась в комнате. Помощник привёз ей бумаги по новому делу. Так что она немного переключилась. Дила с головой уходит в работу! Впрочем, как все Бильгины! Как и ты.

Они ещё немного поговорили о коллекции, за годы отсутствия Кузгун немного отстал от реальной ситуации в Стамбуле. За это время бизнес стал иным. Али охотно поделился с мужчиной своими знаниями. Про себя отметив, что у Ипликчи отличная деловая хватка. Значит, информация по нему оказалась правдивой.
Когда-то Кузгун сделал невозможное, не только сохранил фирму после смерти отца, но и вывел её на новый уровень. Возможно, Дила не ошиблась в своём выборе!

Уже уходя, Али вдруг увидел в прихожей шарф Дефне.

-Как она? – спросил он, указав взглядом на аксессуар.

-Держится! – ответил Кузгун, затем усмехнулся. – Я отправил её в самое пекло, пусть оба сгорят.

-Самое пекло! – повторял Али, пока ехал домой. По пути он всё же заехал в магазин и купил цветы и кольцо.

Одинокий ворон. Глава 25. Шаг в новый мир.

-Как такое могло произойти? – размышлял Омер, сидя в мастерской брата. Дефне приехала к нему, он понял, что любит девушку, признал, что у неё были причины пойти на то, чтобы ввязаться в игру “Напрокат”. Почему же он сидит в этом сарае, один и голодный?

Омер не знал, как так получилось. Они разговаривали и даже понимали друг друга. А потом… Слово за слово и всё вышло из-под контроля. Дефне кричала, кинула в него сумку, а затем и вовсе вытолкнула за дверь.

И теперь он ютился в мастерской, прокручивая в голове произошедшее, пытаясь уловить тот момент, где совершил оплошность.

Почему с женщинами так сложно? Сто тысяч настроений, изменчивый характер и никакой логики. Почему в его бегстве из Стамбула девушка углядела подтверждение того, что мужчина её не любит?

Он и подумать не мог, что Дефне может сомневаться в его чувствах к ней.

Мужчина прошёлся по мастерской, пытаясь укротить ярость, которая внезапно зародилась в нём.
Он остановился и взглянул на портрет Ады. Казалось, что девушка смотрела на него с укором. Или сочувствием?

Но, кажется, Омер уловил то, что она хотела сказать. Слишком много времени уходит на размышления, обиды и ссоры.
Вместо того, чтобы думать над тем, почему Дефне усомнилась в его чувствах, лучше пойти и вбить в эту рыженькую голову, что он любит её.

Дефне сидела у камина, пытаясь разжечь огонь. Спички ломались о коробок, загоревшиеся мгновенно тухли.
Девушка ругалась, вновь и вновь пытаясь высечь искру. Она так надеялась, что её приезд в Каппадокию всё изменит. Они поговорят, Омер поймёт её. Но получилось только хуже. Кажется, что теперь они сожгли мосты между собой.

Дверь внезапно открылась, и холодный порыв ветра ворвался в помещение. Точно также секунду спустя в хижину вошел Омер. В его глазах читалась ярость.

-Омер, – произнесла Дефне, но в следующее мгновение мужчина схватил её за руку, заставляя встать на ноги. Его губы накрыли её.

-Запомни, – сказал он, чуть отстранившись от девушки, – Омер Ипликчи никогда не бросает слов на ветер.

Он вновь притянул её к себе, покрывая поцелуями лицо, шею девушки.

-Я люблю тебя, – прошептал Омер.

Снег хлопьями падал на землю, превращая Каппадокию в декорации к сказке. Яркий месяц освещал одинокую хижину и их, застывших в объятьях друг друга.

Тело Дефне будто было создано для Омера, его рук, его удовольствия. Она шептала его имя, чувствуя, как мощь новых ощущений накрывает её, увлекает в мир, о котором она имела лишь смутные представления.

Он манил её, ощущения пронизывали насквозь, и кружилась голова. Но Омер был рядом, держал в своих объятьях и, поэтому девушка не боялась сделать шаг.

Одинокий ворон. Глава 26. Шторм.

Они вернулись в Стамбул, крепко держась за руки. Холодный ветер обдувал лицо, но даже он не мог омрачить счастья Дефне. Она уезжала из города на Босфоре, страшась будущего. Девушка не знала, что скажет ей Омер, впустит ли вновь в свою жизнь.

Но Кузгун поддержал её, как и Дила. Эти двое за короткий срок стали для неё родными людьми. Они верили, что все образумится, убеждали, что Омер любит и поймёт. Благодаря их вере, девушка решилась столкнуться с последствиями своей ошибки.

В эти дни, проведённые в домике в Каппадокии, они много говорили с Омером. Пожалуй, прежде они не были так честны друг перед другом. Тайна, которую хранила Дефне, всегда стояла между ними. Омер чувствовал это, интуитивно, даже не осознавая. Он прятался от неё, держал на расстоянии.

Сейчас барьеры рухнули. Страсть, забота и нежность по-новому открыли их друг для друга.

За несколько дней она узнала совсем другого Омера Ипликчи. Чуткого, ранимого, нетерпеливого и заботливого. Раньше ей казалось, что нет ничего, что могло бы ранить его. Он всегда твёрдо стоял на ногах и даже в сложные периоды мыслил разумно. Теперь Дефне знала, что она может разрушить этого мужчину.
Точно также, как он может уничтожить её.

Понимание этого радовало и пугало. Они стали зависимы. Но Дефне не желала бояться. Напротив, она, как никогда чувствовала себя сильной, уверенной и готова была свернуть горы.

Благо, что её энергия сейчас была так востребована. Кузгун нуждался в помощи, до презентации оставались считанные дни.

Дефне улыбнулась, когда Омер притянул её к себе, вдыхая аромат волос. Интересно, её сердце всегда будет так быстро стучать от его прикосновений?

-Не хочу тебя отпускать, – прошептал Омер. Его тягучий голос так и манил забыть обо всех, вернуться в их мирок в Каппадокии и не возвращаться лет сто не меньше. Как же ей хотелось поддаться.

Однажды, когда пройдёт презентация, Дила с Кузгуном воссоединятся, она украдёт Омера на несколько дней или месяцев. Они сбегут из любимого Стамбула, туда, в их хижину. И она будет целыми днями поддаваться этому манящему голосу. А пока… Пока в бой, и пусть все противники боятся её. Сегодня на Стамбул обрушится шторм. Под названием “Скучающая по Омеру Дефне Ипликчи”.

Одинокий ворон. Глава 27. Капли на стекле.

Иногда любовь разрушает. Вместо счастья приносит лишь боль.

Седа сидела в комнате Дилы, слушая, как восторженно отзывается Дефне о времени проведённом в Каппадокии.

Седа привычно вертела на пальце обручальное кольцо – символ собственно выбранной тюрьмы. Она уже стала забывать, что каких-то шесть лет назад была такой же счастливой и влюбленной, как эта рыжая девчонка.

Когда Седа приехала в Стамбул, она считала, что весь мир принадлежит только ей. Что нет ничего невозможно, и она сможет достичь всего, чего только захочет.

Удача всегда улыбалась Седе. Она поступила в университет и даже нашла отличную работу в элитном магазине мужской одежды. В тот вечер шёл дождь, её смена подходила к концу. Девушка привела товар в порядок и заканчивала упаковывать рубашку, когда в помещение вошёл мужчина.

Седа видела в своей жизни много представителей противоположного пола, но этот мужчина был особенным. Высокий, худой, с грустными глазами. Он выглядел таким уставшим, что его хотелось утешить и обогреть.

-Здравствуйте, – произнёс он. – Мне нужен галстук.

Мужчина покинул магазин с несколькими покупками, сделав девушке недельную выручку. А перед глазами Седы всё стояло его лицо. Суровое, слегка пугающее и завораживающее одновременно.

Она вышла из салона, заперла дверь и, обернувшись, увидела его. Он вышел из автомобиля, укрывая девушку от дождя зонтом.

Их отношения тоже походили на дождь. Мощный, сносящий всё на своём пути, ливень. Али врывался в её жизнь стремительным потоком, а затем исчезал.

В дни без мужчины Седа чувствовала себя увядающим цветком. Она нуждалась в нём и, казалось, что он тоже нуждается в ней. В дни встреч они много говорили, обо всем на свете. В такие моменты усталость покидала его глаза. В их глубине Седа видела свет и тепло. Она полюбила Али так внезапно, совсем не желая этого. Одинокий, потерянный мальчик, припрятанный за обликом солидного мужчины. Седе хотелось окружить его заботой, своей любовью обогреть сердце Али.

Шесть лет назад она ещё верила в чудо.

Новость о беременности стала для девушки ударом. Седа была напугана, растеряна и не совсем понимала, куда ей двигаться дальше. Али в последнее время отдалился от неё, всё реже появляясь в жизни девушки. Она пыталась связаться с ним, но телефон всегда был вне зоны действия сети.

К своему стыду, Седа так мало знала информации о мужчине. Лишь его имя, фамилию и место работы. Она никогда не думала об Али, как о выгодной партии и совсем не представляла силу влияния и богатства его семьи.

Холдинг поразил Седу, но даже тогда она не осознавала, что носит под сердцем одного из Бильгинов.

На ресепшене девушке сообщили, что Али находится в командировке. И она несколько дней ходила к зданию, дожидаясь его возвращения. Ей нужно было сказать ему. Сказать о ребёнке. Пускай они не планировали, но… Быть может…

В тот день тошнота и слабость совсем сломили её, но она мужественно сидела на лавочке около холдинга.

-Ты совсем замёрзла, девочка, – услышала Седа. На неё смотрели уставшие, но властные глаза, так похожие на глаза Али. Рыфат Бельгин выслушал девушку, сказал, что всё решит.

И решил.

Али приехал к ней через день. Злой, с ядовитой ненавистью в глазах. Он бросал слова, которые ранили, уничтожали, били в самое сердце.

-Отец никогда не позволит, чтобы первенец семьи родился вне брака!

Али называл её лгуньей, охотницей за богатством. Он презирал её.

Позади мелькали огни Стамбула. Седа покидала город, в котором оставила всё: мечты, любовь, своё сердце, мужчину без которого не могла дышать.

Но сбежать далеко ей не дали, люди Рыфата сняли девушку с автобуса и привезли в дом Бильгинов. Будущий свекор доходчиво объяснил девочке, как теперь будет складываться её жизнь. Она станет женой Али, родит первенца, окружит ребёнка заботой.

– Мой внук не может жить под чужой фамилией, – сказал Рыфат, и сталь в его голосе не давала усомниться, что он сделает для этого всё. С Седой или… без неё.

Через неделю она надела белое платье. Стала женой человека, для которого значила не больше телефона или ключей от автомобиля.

Седа научилась жить на полувдохе, навсегда отрекшись от девушки, какой когда-то была.

Она совсем разучилась плакать и никогда себя не жалела. Она сама сделала этот выбор, в один из дождливых дней позволив мужчине взять себя за руку.

Её любовь оказалась не прекрасной сказкой, не тихой гаванью, в волнах которых покачивается корабль жизни. В тот дождливый вечер Седа вышла в бескрайний штормующий океан и до сих пор продолжала дрейфовать, так и не взяв основного курса.

Она стала той, какой её хотели видеть в этом доме. Тихой невесткой, прекрасной матерью, терпеливой женой.

Седа научилась не чувствовать запах других женщин, когда Али ложился в их общую постель. Научилась в мимолетных ласках находить утешение. Научилась уважать Али за то, что он стал хорошим отцом для их дочери. Она продолжала видеть в нём всё того же мужчину, что однажды вошёл в магазин за галстуком. Она всё также продолжала его любить…

Седа вертела обручальное кольцо, глядя, как дождь чертит полосы на окне. В последнюю неделю Али вёл себя странно. Спрашивал, как у неё дела, водил их с дочерью в парк, держал Седу за руку и долго вглядывался в глаза.

Он подарил ей цветы. Впервые, вот так без повода и сам, не прося об этом секретаря.

А вчера вдруг попросил не строить на вечер планов и договорился с няней, чтобы дочь уложили без них. Они пошли в кино, ели сладкий попкорн и смеялись. Вместе. Это было так похоже на свидание. Это было так прекрасно, что пугало Седу.

-Что вы сделали? – женщина вздрогнула, услышав голос Дилы. Пребывая в раздумьях Седа не вслушивалась в разговор подруг.

– Поженились, – как ни в чем не бывало, повторила Дефне. – Мы с Омером женаты!

Одинокий ворон. Глава 28. Не сдаваться.

На протяжении двух десятилетий мужчину сопровождал совет, который однажды ему дал отец.

-Не сдавайся, не при каких обстоятельствах. Рой землю, бейся в стену, но не сдавайся врагу.

Бора Дагестанлы стоял у окна, глядя на панорамный вид Стамбула. Сегодня в Босфоре отражалось небо, от чего гладь воды переливалась сотней голубых оттенков. В глазах Дилы Бильгин он тоже видел сияние. Они блестели жизнью, энергией, светом. Она могла бы стать достойной парой для него.

Впервые Бора увидел Дилу в Лондоне. Они не были представлены друг другу, но мужчине не составило труда узнать имя красавицы. Его привлекло, что помимо внешней красоты, девушка оказалась умна, решительна. О ней отзывались, как о хорошем адвокате. К тому же Дила была дочерью влиятельного бизнесмена Рыфата Бильгина. Это было большой удачей.

Боре потребовалось время, чтобы стать партнёром с отцом Дилы, войти в доверие, а затем намекнуть, что неплохо бы им было породниться. Казалось, что такая перспектива вполне устроила господина Бильгина. Если бы не вздорный характер девушки, то она уже могла быть женой Боры.

Побег Дилы со свадьбы вначале даже показался мужчине забавным. Милый ягненок захотел побегать, прежде чем его поймают и отдадут во власть хищника. Такая прелюдия распаляла желание. Бора знал, что когда Дила окажется в его руках, то девушка получит своё наказание.

Кузгун Ипликчи никак не входил в планы Дагестанлы. Этот мальчишка ещё в детстве перешёл дорожку Боры. Тогда они тоже не могли поделить игрушку. Но ничего, он возьмёт реванш! Дила будет его. Уже была бы! Если бы Рыфат Бильгин держал слово. Старик оказался не прост.

-Я сказал, что сделаю всё, чтобы моя дочь была счастлива, – отрезал Бильгин, когда Бора намекнул на честь и силу обещаний.

Как бизнесмен, Дагестанлы понимал стратегию Рыфата, но никто не мешал мужчине сделать обходной маневр и сорвать куш ещё до того, как будут сданы карты.

**–**

Омер соскучился по офису. На протяжении четырёх лет Passionis был его домом, отдушиной, любимым делом, хобби. Он редко покидал рабочий кабинет больше, чем на неделю. Сотрудники заменили ему семью и стали по-настоящему дороги и близки. Сейчас, когда мужчина чувствовал себя столь счастливым, ему хотелось быть в Passionis. Передать фирме частичку той бешеной энергии, что кипела в нем.

Но в офисе к удивлению Омера было безлюдно, лишь в его кабинете звучал голос Кузгуна. Брат стоял у окна и, судя по тому как на его скулах играли желваки, мужчина был зол. Что же такого могло случиться за те пару часов, что они не общались?

-Хорошо, я понял. Жду звонка, – голос Кузгуна также не предвещал ничего хорошего. Но, когда мужчина закончил разговор, он с улыбкой повернулся к брату.

-Ну что, муж, как всё прошло?

Омер с подозрением взглянул на Кузгуна. Тот всё ещё был озадачен и напряжен.

-Хорошо! – улыбнулся Омер. – Спасибо тебе, ты нам очень помог. Джихан организовал всё в лучшем виде.

-Но ты же понимаешь, что нам всё равно нужно идти просить руки девушки?

Кузгун подошёл к брату и обнял его.

-Я рад за вас, Омер! С Дефне ты можешь быть счастлив!

Они замолчали, каждый в эту минуту вспоминая об Аде. Сколько бы лет они не прожили, сердце этой девушки всегда будет звучать в них.

Телефон Кузгуна ожил, мужчина взглянул на экран.

-Пошли, – сухо бросил он брату. – Расплатимся по счетам.

**–**

Дила была впечатлена смелостью Дефне. Вот, что значит любовь! Она живо нарисовала в воображении картинку, как рыжий котенок появилась на подъездной дорожке у хижины. Омера Дила не знала, но по фотографиям в интернете, могла представить удивление, мелькнувшее в тёмных глазах. Она ни раз видела подобный блеск в глазах Кузгуна, а Омер был очень похож на брата.

Кузгун. Мужчина оказался хорошим братом. Нашёл нужные слова для Дефне, для её семьи, убедил тётушку Тюркан отпустить внучку в Каппадокию. Организовал путешествие для девушки и их свадьбу. Дила была удивлена такому скоропалительному решению. Но Омер был настойчив в желании поскорее узаконить отношения. Дефне перечить не стала, а старые связи Кузгуна предоставили им возможность заключить брак, минуя все формальности.

Диле было так странно осознавать, что Кузгун, которого она встретила и полюбила в Каппадокии, может быть совершенно иным человеком. Девушка не удержалась и почитала информацию о прошлых достижениях мужчины.

Ему было чуть за двадцать, когда погибли родители. Дядя тяжело болел, Омер только заканчивал школу. Кузгун не сдался, взвалил на себя не посильную ношу и выстоял.

Passionis из небольшого семейного дела превратилось в успешную компанию. На фотографиях Кузгун выглядел иначе, чем сейчас. От него веяло силой, властью, уверенностью. Он был хозяином своей жизни.

Как много таких мужчин вертелось около Дилы в Лондоне. Они казались девушке каменными скульптурами. Деньги и власть действовали на Дилу не совсем так, как хотелось этим мужчинам. Всё это не привлекло её внимания. Напротив, Бильгин сторонилась их, воздвигала стены.

Она так нуждалась в тепле. В том, что не успела получить в детстве. Что могли ей дать мраморные изваяния? От таких мужчин веяло холодом. Они предъявляли высокие требования к тем, кто должен быть с ними рядом. Видели в ней достойную партию. Ум, красота, богатство – вот, что привлекло их.

Смог бы Кузгун разглядеть в ней что-то иное, если бы их встреча произошла иначе? Увидела бы Дила в мужчине не скалу, а человека, которому требуется тепло и понимание?

Иногда нужно сильно упасть, чтобы понять простые вещи и их ценность. Там, в хижине, они были просто мужчиной и женщиной. Без штампов, без оберток. Сломленные, уязвимые. Они не играли ролей, не думали о том, как выглядят в глазах друг друга и окружающих.

Она узнала Кузгуна настоящим. И поэтому, глядя на фотографии на экране, могла считывать подавляемые мужчиной чувства. Вот он раздражен, вот улыбается, хотя в его глазах виден гнев.

Дила не боялась разочароваться. Она не знала, что будет в будущем. Что в дальнейшем захочет Кузгун. Останется ли он в Стамбуле или вернётся в Каппадокию. Дила была готова рискнуть, шагнуть навстречу мужчине, предоставив право выбора ему. И в той, и в другой жизни, их будут ждать трудности, преграды. Но девушка знала, что она не намерена сдаваться. Если уж судьба решила дать ей шанс быть счастливой, Дила воспользуется этой возможностью.

**__**

-Всё готово! – сообщил ему Салих. Бора усмехнулся, потирая в нетерпении руки. Скоро он получит то, что хочет!

Одинокий ворон. Глава 29. Неожиданный поворот.

Дила вышла из дома, радуясь тому, что как бы категорично не был её отец, но с работой дочери был вынужден считаться.

Как она и ожидала, Рыфат Бильгин приставил к ней охрану. Но девушка благоразумно удержалась от комментариев по этому поводу. Не стоило злить папу перед самым показом.

Дила прекрасно знала характер отца. Упрямство, категоричность и решительность – были их семейными качествами. Лучше держаться тихо, совсем соглашаться и ждать.

Господин Бильгин всегда держал данное им слово, но мог с легкостью переиграть всю партию и изменить условия.

Девушка улыбнулась Махмуту, а затем развернулась и помахал отцу рукой. Он стоял в холле, усмехаясь в свои густые усы.

Что-то с ним происходило. Дила никогда не видела папу столь воодушевлённым. Разве что, когда была жива мама. Тогда в его глазах также плескались задорные огоньки. Девушка обожала их блеск.

-Может он влюбился? – подумала Дила, поднимаясь по лестнице, но она быстро отмахнулась от этой идеи.

После смерти жены его окружали красивейшие женщины страны, но он был совсем холоден. Девушка знала, что у отца были любовницы, но те никогда не касались его сердца. В этом сердце всегда жила лишь Султан Бильгин.

Дила невольно подумала об Аде. Девушке, которая всегда останется жить в сердцах братьев Ипликчи. Дила не чувствовала ревности. Было глупо ревновать к той, кто уже покинула этот мир.

Но она ощущала присутствие Ады в их жизни и ответственность перед ней. Они с Кузгуном обязаны быть счастливыми, настолько, чтобы хватило не только на них, но и на девушку, ставшую частью семьи Ипликчи.

Телохранители вышли, осматривая улицу,а затем дали добро Диле следовать к автомобилю. Девушке нравилось самой управлять транспортным средством. Скорость, движение всегда действовали на неё успокаивающе, но сегодня для Дилы было уготовлено пассажирское место.

Она уже садилась в автомобиль, когда услышала рев мотора, визг тормозов. Потом был топот ног, звук драки, глухой удар пистолет на землю. Кто-то схватил её, Дила попыталась применить пару приемов, изученных на курсах самообороны. Ей удалось вырваться из хватки человека в чёрном. Но в следующее мгновение девушку вновь схватили.

-Уходим! – крикнул мужчина.

Её затолкали в серебристый автомобиль, и машина резко сорвалась с места.

Одинокий ворон. Глава 30. План бегства.

Машина двигалась в сторону выезда из города. Дила старалась вести себя смиренно, не показывая бандитам той паники, что её охватила. Нужно было собраться! Думать, запоминать.

В автомобиле их было пятеро. Двое мужчин сидело по обе стороны от неё. Они не общались между собой, только один из них иногда поглядывал по сторонам, словно проверяя не ведётся ли за ними погоня.

Дила надеялась, что отец уже поднял на ноги охрану и полицию. Быть может, их перехватят, когда они покинут Стамбул. Тогда ей понадобятся все силы. Судя по тому, как один из мужчин потирал нос платком, она смогла его задеть при нападении. В случае полицейского захвата нужно вновь нападать на него.

Сначала избавиться от мужчин рядом, затем браться за тех, кто ехал впереди. За рулём сидел мужчина. Дила видела лишь перчатки на его руках. Рядом с ним женщина. Она, как и мужчина, была одета в чёрное, лицо скрывала маска.

Дила старалась запомнить дорогу, по которой её везут, попутно приглядываясь к машинам полиции. Увы, никто не догонял и не пытался их тормозить.

Они проехали Босфор, преодолели азиатскую часть города и двигались в сторону Джумхуриет. Дила знала эти места. Если ей удастся сбежать, то у неё будет шанс на спасение.

Они проехали населённые пункты и теперь держали путь на север. Через несколько минут автомобиль свернул с трассы, а ещё через четверть часа затормозил у небольшого дома. Мужчина, сидевший по правую руку, помог Диле выбраться из салона и придерживал её за локоть.

Водитель прошёл в дом, видимо сообщал хозяину о том, что девушка доставлена на место. Дила видела, как тот на ходу набирал в телефоне сохранённый контакт. Если ей удастся отвлечь этого бандита и завладеть мобильным…

Мужчина вышел и дал сигнал, что девушку можно провести в дом. Внутри её привязали к стулу и на несколько минут вышли на улицу. Она слышала их шепот. Но увы, не могла разобрать и слова. Что ж, ей предоставили время оглядеться.

Помещение, чем-то напоминало ей хижину Кузгуна. Небольшая комната, выполняющая функцию гостиной и спальни. В левом углу подобие кухни. Интересно есть ли в шкафчиках нож или хотя бы какая-то посуда? Можно разбить тарелку или стакан и использовать осколки, как оружие. Дила попробовала освободить руки, но верёвки были связаны плотным узлом.

Девушка услышала скрип половицы на веранде и замерла. Не стоило показывать похитителям, что она сопротивляется. Пусть думают, что девушка пребывает в шоке, что она беспомощна и не собирается закатывать истерики или готовить побег. Пусть потеряют бдительность и тогда… Тогда она что-нибудь придумает.

Отец найдёт её. Он уже ищет. Стоит тянуть время и ждать. Али прочешет каждый миллиметр Турции. Брат нашёл её в Каппадокии, отыщет и здесь. И Кузгун. Они сообщают ему. Он сможет её отыскать. Дила не сомневалась в этом.

В помещение вернулся тот, что выполнял функции водителя. Другие похитители не спешили входить. Значит, они не посчитали Дилу опасной. Это было хорошим знаком. Осталось лишь придумать, как обезвредить этого мужчину.

-Прости, Кузгун, – мысленно произнесла Дила, готовясь, пускай и понарошку, соблазнить преступника. – Простите, – томно протянула девушка, – можно воды?

Остальная группа преступников, недоверчиво огляделись по сторонам. Девушка сдернула маску, и рыжие кудри рассыпались по плечам.

– Кесик, ты в порядке? – спросила Дефне, глядя, как мужчина оттирает окровавленный нос. Никто и подумать не мог, что Дила окажет сопротивление.

– Ничего, до свадьбы заживёт. Иначе Лале устроит мне взбучку, – весело улыбнулся мужчина.

Омер подошёл и обнял жену. Да, он принял правильное решение, сразу узаконив их отношения. Тётушка Тюркан, конечно, устроит им взбучку, но быстро остынет. Зато ему не нужно переживать таких потрясений, как брату.

-Дила напугалась, – произнесла Дефне. – Можно было ей рассказать.

-Можно, – согласился Омер, – но у Кузгуна свои договорённости с будущим тестем.

-Надеюсь, что Дила не убьёт Кузгуна ещё до свадьбы, – сочувственно протянула девушка и с опаской оглянулась на дом.

Она уже неплохо узнала госпожу Бильгин. От неё можно ожидать чего угодно!

Одинокий ворон. Глава 31. Ради неё.

Кузгун с опаской поглядывал в сторону Дилу. Он уже имел представление о характере девушки. Дни, проведённые вместе в хижине Каппадокии, стали для них проверкой друг друга.

Мужчина знал, что Дила упряма, настойчива и непоколебимая. Если она чего-то хочет, то добьётся этого.

Разжечь костёр, когда ни разу в жизни этого не делала, создать уют в убежище одинокого ворона, влюбить в себя того, кто возжелал больше никогда не любить. Этой девочке было подвластно всё.

Но сейчас. Её похитили, удерживают силой в доме в десятке километров от Стамбула. Она должна испугаться, в глазах девушки должен читаться страх, хотя бы его крупицы. Но Кузгун видел в глазах Дилы опасный блеск. Она собиралась бороться.

Как и говорил её отец.

Кузгун был на производстве, когда ему позвонил Али Бильгин. Брат Дилы попросил мужчину срочно приехать к ним в компанию.

-Бора Дагестанлы готовит похищение Дилы, – вместо приветствия сообщил ему Рыфат Бильгин. Он сидел в кресле, с напряжением глядя в окно. Но в этом напряжении Кузгун не прочитал страха, скорее вызов и ожидание. Бильгин ждал реакции от него. Реакции? Какая в этом случае может быть реакция?

Кузгун чувствовал, как непроизвольно сжались кулаки. У него и так были счёты с Борой, но он собирался свести их чуть позже. Когда коллекция будет готова, и никто не будет стоять между ним и Дилой. Что ж, придётся нанести визит вежливости к Дагестанлы чуть раньше.

-Я понял, – сухо произнёс Кузгун, чем вызвал заинтересованный взгляд господина Бильгина.

Рыфат усмехнулся себе в усы. Кузгун Ипликчи оказался достойной партией для его дочери. Ему нравился этот мальчишка. Пускай, жизнь уже потрепала Кузгуна, и в какой-то момент он опустил руки. Рыфат и сам проходил это. Когда умерла Султан, ему тоже хотелось сдаться. Он любил жену, она была смыслом его жизни. Его поддержкой, мечтой, воздухом.

Без неё всё теряло смысл. Он задыхался в темноте мира. Но… У Бильгина были дети. Мужчина не имел права опускать руки и идти на поводу боли. Он сумел выстоять, запрятал свои чувства в шкатулку, закрыв их на крепкий замок.
Он не поддался безысходности, как это сделал Кузгун. Но справился бы Бильгин, не будь у него Дилы и Али? Смог бы он восстать из пепла?
Кузгун, судя по решимости в глазах, смог.

-С Борой я разберусь сам, – отрезал Рыфат. Но предчувствие несогласие Ипликчи, добавил: – Твоя задача утереть ему нос. И… Столкнуться с правдой. Ты похитишь Дилу на глазах людей Дагестанлы. Ты напугаешь девочку.

-Что? – если действия по тому, как предотвратить план Боры был для Кузгуна понятен, то последняя фраза, озадачила его.

-Ты ещё не знаешь мою дочь, Кузгун, – Рыфат вновь взглянул в окно. – Она боец! Не знает чувства страха, ради цели забывает о себе, рискует жизнью.

Кузгун вспомнил, как Дила кинулась в снежную бурю на его поиски. Как застал её с ножом в руках, готовой идти на схватку со зверем, который мог напасть на него. Как вышла навстречу к Боре Дагестанлы.

Не про это ли сейчас говорил Бильгин?

-Дила хороший адвокат, Ипликчи! Цепкий, решительный. Но она берётся за дела, которые могут стоить ей жизни. Постоянно ходит на грани. В прошлом году в неё стреляли. В упор. Пуля чудом не задела ей сердца.

Рыфат устало закрыл глаза. Он знал намного больше, чем рассказывала Дила. Девочка умела держать лицо и старалась не волновать отца. Но она была его дочерью. И он знал. Знал всё о тех, кого Дила вытащила из тюрьмы и кого она усадила за решётку. Девочка всегда ходила по красной линии и в любой момент могла споткнуться.

-Именно поэтому я вызвал её в Стамбул. Надеялся, что здесь она, наконец, перестанет искать неприятности. Думал, что выдам её замуж. Родит ребёнка и успокоится.

Кузгун прошёл вглубь кабинета и сел в кресло. Ситуация с замужеством Дилы и Боры казалась мужчине странной. Она так не вязалась с Рыфатом Бильгином. Тот любил дочь, Кузгун почувствовал это ещё при первой встрече. Поэтому не понимал, почему Бильгин настаивал на свадьбе.

-Я думал, что появись у неё то, что она побоится потерять, Дила успокоится, – Рыфат перевёл внимательный взгляд на Кузгуна. – Теперь у неё есть ты. И я хочу, чтобы она уяснила то, что может потерять.

Кузгун не понимал, как поддался на авантюру, придуманную Бильгинами. Собственными руками пугать девушку? Но сейчас, глядя, как опасными огоньками блестят глаза Дилы, мужчина вдруг осознал смысл слов Рыфата.

Отец девушки был ещё тем стратегом. Опасный игрок! Он просчитывал ходы наперёд.

Что будет с ним, Кузгуном, если этой девочки не станет? Он, ведь не задумывался об этом вот так. На что она готова пойти ради него? На что он готов ради неё?

-Дила, – произнес он. Девушка дернулась, словно её ударили хлыстом. Опасный блеск в глазах сменился на растерянность. – Я люблю тебя!

Одинокий ворон. Глава 32. Муки любви.

Рыфат Бильгин поднялся со стула, с восхищением разглядывая вошедшую в ресторан женщину.

 Рыфат был вдовцом уже двадцать лет. За эти годы он повидал немало представительниц нежного пола. Власть и деньги, которыми обладал мужчина, создавали вокруг его персоны ажиотаж. Охотницы за красивой жизнью предпринимали множество маневров,  чтобы оказаться в его постели и получить доступ к счетам.   

Будь Рыфат юнцом, он бы клюнул на уловки, поверив в красивые слова и мнимой заботе. Как и всем людям, ему хотелось любить и быть любимым. Но мужчина на своей шкуре испытал все грани настоящих чувств. От восторга до влюбленности, от обожания до страсти, от отчаянья до безысходности.

Он знал, что такое задыхаться от слез, понимая, что оказался слаб. Что женщина, в которой он видел своё счастье, умирает, а он ничего не может сделать. Осознавать, как с каждым днём боль и усталость всё больше овладевают ею. Но не в его власти  хоть на каплю облегчить её страдания. Караулить по ночам, слушая дыхание Султан, боясь, что утром она не проснется. Видеть страх в глазах детей, понимая, что нет таких слов, чтобы утешить их. Ведь все эти сказки про небеса и другую жизнь никогда не заменят нежного прикосновения материнских рук. Он знал, как гореть в аду, но продолжать улыбаться. Хоронить любимую, не проронив ни слезинки. А затем, уложив спать Дилу и Али, до крови колотить в гараже стену.

Поэтому слыша из уст очередной красавицы ласковые слова, Рыфат лишь улыбался. Он хорошо изучил правила этой игры и следовал ей.

С Нериман Ипликчи всё было иначе. Сильная, уверенная, знающая себе цену  женщина. Но Рыфат смотрел куда глубже, чем на внешнюю картинку. Он видел в ней ту, кто однажды возродился из пепла. Кто, как и он, испытал все муки любви. От обожания до утраты. Рыфат читал статьи в газетах о смерти бизнесмена Неджми Ипликчи. Он понимал, как дорого стоило Неро невыплаканные слезы, когда она бросала горсть земли на гроб супруга.

Многие теряют, забывают или помнят всю жизнь.

Рыфат видел в Нериман иное. Женщина смогла сделать то, что не смог он. Она простила себя. Простила за то, что не смогла уберечь человека, которого любила. Что не вступила в бесполезную схватку со смертью, так и не сделав невозможное.

Рыфат знал, через какие муки и боль прошла столь хрупкая женщина, чтобы простить себя. Но она смогла. Полюбила жизнь, нашла утешение. И это восхищало Рыфата Бильгина.

За все годы он так и не набрался смелости признать себя невиновным. Муки совести были его вечным наказанием за счастье, что он не уберег.

Так легко простить кого-то. Но так сложно простить себя.

– Добрый вечер! – улыбнулась Нариман, позволяя мужчине коснуться её руки.

Они сели, и официант разлил по бокалам вина.  Но женщина не спешила приступать к напиткам.

– Как наше милое дельце? – поинтересовалась она. В её глазах горели задорные огоньки.

– Всё прошло отлично!  Увели перед самым носом Боры!

– Негодный мальчишка, – фыркнула Нариман, чем позабавила мужчину. – Нужно было в детстве выпороть его.

– Я превосходно справлялся с воспитанием детей и без порки.

– А я вот иногда жалею, что не порола племянников. Омер женился, даже не сказав мне об этом. Но ничего, у меня уже есть план, как ускорить моё поступление в клуб «Модных бабушек», – женщина прищурила глаз, тыкнув в господина Бильгина указательным пальцем. Непозволительный жест. Но почему-то Рыфата это умилило. Никто не позволял такого панибратства к нему уже многие годы.

– Между прочим, это касается и Кузгуна. Через год мы должны нянчить внуков! И это не обсуждается.

Глядя на эту женщину, спорить Рыфату Бильгину не хотелось.

Зато Дила Бильгин была настроена решительно. Похитители держали её в заложницах уже больше часа. Девушка старалась прислушиваться к разговорам, но то ли стены дома не пропускали посторонних шумов, то ли другая часть команды покинула эти места. С ней оставался лишь один мужчина, который держался отстраненно, в диалоги, как бы не старалась разговорить его Дила, не вступал. Иногда она ловила на себе его взгляд, но стоило ей посмотреть на него, мужчина тут же отводил глаза. Он всё ещё находился в маске, что немного успокаивало девушку. Видимо, в планы похитителей не входило её убийство, иначе никто бы не стал скрывать лиц.  А судя по тому, что никаких условий ей не озвучивали, девушку не считали важной составляющей этой операции. Скорее всего, целью был  – Рыфат Бильгин.  Именно ему было адресовано послание.

Что тоже было не плохо. Отец найдет, как вытащить дочь из передряги.  Можно было бы расслабиться и ждать подмоги. Но Дила не была из тех, кто быстро сдается. Она заметила у похитителя телефон. Он один. Если постараться, то можно каким-то образом распутать веревки, напасть на мужчину, обезвредив его. Ей будет достаточно нескольких минут, пока он будет без сознания. Схватить телефон, вырваться из дома и побежать на юг, где-то там будет поселение. Вряд ли на неё нападут, если девушка будет на людях. За это время она свяжется с Али. Уж брат-то найдет способ защитить её.

Она уже продумывала варианты того, как нападет на похитителя, как услышала голос Кузгуна.

– Дила, – произнес мужчина в маске. – Я люблю тебя!

Кузгун ждал реакции. Он понял, что девушка узнала его. Сейчас в её голове должны сложиться все кусочки паззла. От похищения до удержания в плену, от признания в любви до злости от того, что её похитителем был он. Но Дила умела удивлять.

Девушка вдруг улыбнулась, так нежно, как могла улыбаться только она.

– Интересно, – произнесла Дила. – Я тебя еще не стукнула вон той вазой, а у тебя уже сотрясение. Судя по словам, что ты говоришь.

– Теперь вот думаю, развязывать ли тебя, – Кузгун снял маску, но не спешил освобождать Дилу. – Потерпишь еще немного? Хочу кое-что с тобой обсудить, не беспокоясь, что ты ударишь меня той миленькой вазой.

– Продуманное решение, – согласилась девушка. Она улыбнулась, но затем внимательно взглянула на мужчину. Что-то поменялось в нём, и, судя по всему, это было из-за тех слов, что он произнес ранее.

Дила и так знала, что Кузгун любит её. Она поняла это в тот момент, когда он приехал из Каппадокии. Добровольно отказавшись от тюрьмы, в которой провел последние четыре года.  Быть может тогда он и сам не понимал тех чувств, что питал к ней. Но сегодня к нему пришло это осознание. И, даже несмотря на то, в каком положении она сейчас пребывала и то, какую взбучку она устроит этому проходимцу, Дила чувствовала себя счастливой.

 – Бора Дагестанлы хотел похитить тебя, – после небольшого молчания произнес Кузгун.

– Понятно, – ответила девушка, и мужчина услышал холодное раздражение в её голосе. Одной своей выходкой Бора сумел нажить десяток врагов. Кузгун уже знал, как поступит с мужчиной и эту месть тот запомнит надолго.

– Твой отец придумал план, как утереть нос Дагестанлы.

– А кому я размазала нос? – поинтересовалась девушка.

– Кесик, – усмехнулся Кузгун. –  Это мой друг со школы.  У него свадьба через неделю. Надеюсь, что нос не опухнет, а то дорога в их дом для нас с тобой будет закрыта.

Слова были произнесены между прочим, но оба заметили это. Впервые они говорили о будущем. О чем-то совместном. Даже разговор о свадьбе не был таким осязаемым.

– Кузгун, развяжи меня, – попросила Дила. – Обещаю, я не буду тебя бить. По крайне мере пока не поцелую тебя.

Уже позже, когда они лежали в одной постели и любовались отблесками огня на потолке домика, Дила вдруг укусила Кузгуна за плечо. Укус был столь неожиданным и больным, что мужчина подскочил на кровати.

– Это тебе за тот час, что я планировала, как обезвредить бандита, – сказала Дила, нежно поцеловав кровоточащую ранку. –  А теперь, рассказывай всё сначала.  Как ты узнал, что Бора хочет меня украсть?

Одинокий ворон. Глава 33. Финишная прямая.

Тонкие каблучки звонко стучали по каменному полу. Женщина резко распахнула дверь и вошла в кабинет.

Следом за ней в помещение ворвалась секретарша.

– Господин, я пыталась объяснить, что вы заняты…

– Ты свободна, Назлы, – перебил её Бора Дагестанлы и, дождавшись, когда помощница выйдет, продолжил. – Чем обязан, госпожа Ипликчи?

Нариман прошла к столу и с комфортом устроилась в кресле.

– Ты опять перешел мне дорожку, Бора! – произнесла она самым ласковым тоном.

Мужчина невольно напрягся. Этот тон. Он хорошо его знал. Прошло двадцать лет, но Бора хорошо помнил тот разговор. У него были не самые лучшие отношения с семейством Ипликчи. В тот день Омер и Кузгун опозорили Бору. Он знал, как отомстит им. Месть была расчетливой и ударила бы братьев куда сильнее, чем они унизили его.

Он уже был готов приступить к реализации плана, когда его остановил ласковый голос.  Женщина улыбалась ему, нежно касалась плеча. Вот только в её словах не было ни капли ласки. Нариман Ипликчи не угрожала, не требовала, не выставляла условий, лишь ярко рисовала картинки будущего.  Того, что произойдет, если мальчик что-то сделает её племянникам.

В тот раз ему пришлось уступить. Но тогда он был ребенком.

– Госпожа Нариман, – начал мужчина, но женщина жестом остановила его.

– Ты хотел украсть будущую жену моего племянника. Хорошая идея, мальчик! – похвалила она. – Жаль, что мне это раньше не пришло на ум. Но ты молодец! Очень помог мне.  

Женщина умела удивлять, вот только Бора хорошо знал её коварство. И он не ошибся. Госпожа Иплички улыбалась, но в её глазах горел опасный огонек.

– А теперь послушай меня, Бора! Я хорошо знала твою семью. Много лет общалась с твоей матерью и помню тебя еще младенцем. Я старше тебя и прожила куда больше моментов, чем ты. Твой отец считал, что главное в жизни не сдаваться, идти к цели, не думая о препятствиях. Он так и жил. Рисковал, ходил по грани. И его итог был плачевным.

Она вновь жестом остановила мужчину, который хотел её перебить.

– Иногда нам кажется, что цель оправдывает средства. Не мои слова. Мы идём к чему-то, не оборачиваясь, не задумываясь о других. Но достигнув желанного, вдруг понимаем, что на финишной прямой нас никто не ждет. Мы получили то, что хотели. Но ни само обладание, ни проделанный путь не сделали нас счастливыми. Ты одинок, Бора. На финише нет никого, чтобы тебя поздравить. Ты решил, что Дила сможет стать той, кто будет ждать тебя там. Но она не будет. Даже, если ты свяжешь её, прикуешь цепями, она не будет стоять у победной черты. Потому что Дила никогда не станет той, кто увидит тебя настоящего.

Руки мужчины дрожали, он сжал их в кулак, но даже это не способствовало тому, чтобы волнение и боль покинули его. Нариман, как и в прошлый раз била в самое сердце. Как много было тех, кто кидался в него словами, куда более язвительными и опасными, но именно госпожа Ипликчи всегда попадала в цель.

– Я знаю тебя, Бора! – произнесла женщина. – Ты можешь скрываться за тысячью масок, но я всегда найду к тебе дорогу. А теперь послушай совет. Ты своим поступком нажил много врагов. Рыфат Бильгин, Али Бильгин, Омер, Дефне, Кузгун. Мой мальчик не простит тебя. Но что хуже, Дила Бильгин. Она не причинит тебе физической боли, но уж поверь мне, ударит тебя куда сильней, чем все остальные. Эта девочка знает куда бить. Поезжай в аэропорт, бери свой самолет и улетай куда-нибудь. Год-два-пять. Они о тебе забудут.

Женщина поднялась на ноги и, наклонившись, похлопала мужчину по руке.

– Обдумай мои слова, Бора! Можно преодолеть самую сложную полосу с препятствиями, но если там тебя никто не будет ждать, ты проиграешь! Потому что ты выбрал не ту дорогу.

*****

Дефне сидела в автомобиле Омера, с опаской поглядывая на фасад своего дома. Хоть они и находились за квартал, но девушка понимала, как легко слухи могут дойти до бабушки.

– Как думаешь, Дила простит Кузгуна, когда узнает, что мы её похитили? – спросил мужчина.

– Дила – умная. Думаю, что она поймет. Тем более, что она любит твоего брата.

– Дефне, – Омер взял девушку за руку, переплетая их пальцы. – Нам нужно решить вопрос с твоей семьей.  И эта ситуация с тетей Нариман…

Мужчина нервно выдохнул, и Дефне крепче сжала его руку.

– Она твоя тетя. И она любит тебя.

– Нариман всегда была такой. Думала, что мы не знаем, но она всегда решала наши проблемы. Тайком, без спроса. Просто брала и делала. Мне сложно понять, как она могла дойти до предложения о «Любви напрокат», но я понимаю, что Неро делала это из благих намерений.

Дефне с нежностью провела ладонью по лицу мужчины. Ему так сложно давались слова о чувствах. Куда проще Омеру было нарисовать коллекцию, убедить поставщиков или покупателей, чем показать кому-то свои слабости. Но девушка любила его именно таким. Своего сложного Омера Ипликчи.

– Я думаю, что будет правильно, если ты позовешь тетю на сватовство.

Мужчина с благодарностью коснулся губами пальчиков любимой, а затем притянул её к себе в объятья.

– Пусть госпожа Нариман потренируется. Моя бабушка не столь сложна, как Рыфат Бильгин.  А ей ещё предстоит убедить его, что Кузгун лучшая партия для Дилы.

– В её талантах я не сомневаюсь!

Одинокий ворон. Глава 34. Пунктики.

За окном стояла непроглядная тьма. На удивление было тихо. Ни звуков машин, прохожих или завывания ветра. Такая же звенящая тишина царила в их домике в Каппадокии.  

Дила прислушивалась к дыханию Кузгуна, обдумывая то, что произошло за день. Похищение, Бору, папу, даже несчастного Кесика, которому задаст трепку невеста. Диле бы и самой следовало побушевать. Всё-таки Кузгун с друзьями посмел похитить её. Он заставил девушку планировать побег, рисковать жизнью.   Дила имела право обидеться, но… Ей не хотелось тратить такое драгоценное время, когда они могут побыть вдвоём, на пустые обиды.   Возможно когда-нибудь, в пылу семейной ссоры, она припомнит об этом Кузгуну.  

Девушка усмехнулась. Ей было странно думать о том, что они с Кузгуном вдруг станут эдакой турецкой семьёй. У них будет дом, трое детей и собака. Две собаки. Они будут посмеиваться друг над другом, спорить, ругаться. Кузгун превратиться в бурчащего старикашку, а она будет печь пахлаву на праздники.

Это было чем-то нереальным и точно не про них. Каким же будет их будущее? Захочет ли Кузгун остаться в Стамбуле? Или после того, как выйдет коллекция, он вновь решит вернуться в хижину в горах?  

Как они будут жить там? Сейчас пока они одни, молоды и полны сил, это не станет проблемой. В данный момент им не нужно ничего, кроме того, чтобы быть вместе. Страсть и любовь затмит всё. Но дальше? Что будет, когда они решатся на детей?  

Дила любила малышей. Свою племянницу, детишек друзей. Ей нравилось играть с ними, рассказывать истории, но… Быть мамой…

Она иногда задумывалась об этом, но, как правило, прогоняла мысли прочь. Сейчас же, когда они с Кузгуном планировали пожениться, ей стоило вновь подумать о будущем.

  -Кузгун, – позвала она мужчину.

Он что-то пробурчал во сне, крепче прижимая девушку к себе.

-Кузгун, – ещё раз произнесла Дила, легонько толкнув мужчину в бок.

-Уууф, – выдохнул он, приоткрыв один глаз. – Ещё ночь, можно спать.

-Кузгун, у нас будут дети? – задала вопрос девушка.

В её голосе не было веселья, паники или страха. Зато хорошо считывалось напряжение. Когда-то давно, ещё в прошлой жизни, они с Адой говорили о детях. О том, как состарятся вместе. После её смерти, Кузгун не собирался строить семью, любить, становиться отцом. Всё, о чем думал в эти годы мужчина – это как найти силы, чтобы открыть утром глаза.

  Дила вошла в его жизнь без спроса. Он не собирался привязываться к ней. Всё произошло так быстро. Их близость, появление Боры, это внезапное решение последовать за девушкой в Стамбул, жениться на ней. Мужчина лишь сегодня осознал, что действительно любит Дилу.

  Эти чувства не были похожи на те, что он испытывал к Аде. Но он чётко осознавал, что нуждается в Диле, что хочет, чтобы девушка была рядом в каждом дне его жизни.  

Но дети… Кузгун ещё не задумывался о том, что будет дальше. В заботах о выходе коллекции, его мысли витали в иных измерениях.

  Что ж, Дила была права. Им стоило задуматься о будущем.  

Дети. Девушка сама походила на ребёнка. Несмотря на возраст, образование и разумные речи, она была девчонкой. Рисковала, когда следовало быть более осмотрительной, смеялась, шутила и много болтала. Кузгун был бы не против такой дочки. Весёлой, с задорными искорками в глазах. Пожалуй, у них могут быть дети.  

-Думаю, да, – ответил Кузгун, усаживаясь в постели. В темноте он плохо видел лицо девушки, но ему показалось, что его ответ ещё больше напряг её.  

-Что-то не так, Дила? – спросил он. – Ты не хочешь детей?

-Хочу, – после непродолжительного молчания произнесла девушка, но в её голосе не было радости.

  -Кузгун, я, – Дила замялась. – Моя мама умерла, когда мне было восемь лет. Я большую часть жизни провела в интернете, а затем одна. Мама долго болела, а я была мала…  

Девушке тяжело давались слова, но Кузгун не торопил её. Он не понимал к чему вёл этот разговор, но чувствовал, что Диле важно это проговорить.

-Кузгун, я не знаю, как быть женой, мамой. Я так мало помню из той жизни. Маленькие обрывки. Я не жила в семье, не знаю, что правильно, как воспитывать детей. Я ничего не знаю. И боюсь, что не справлюсь.

  Дила, и правда, всё ещё была ребёнком. Мужчина нежно провел ладонью по её руке, притянул за талию к себе.  

-Я тоже ещё не был мужем и отцом, – тихонько произнес он. – Но ты – успешный адвокат. Я – много лет руководил обувной фирмой. Мы этого тоже не умели, но научились. Хоть это и было не просто.  

Он погладил девушку по голове, и поцеловал белокурую макушку.

  -Я помню, какой была моя семья. Мама, папа. Мама была строгой, но с двумя проказниками сыновьями иначе было нельзя. Мы с Омером немножко её побаивались и очень любили. Худшим наказанием для нас было её молчание. Если мама замолчала, значит, мы перешли все границы и расстроили её. При этом мама была очень нежной. Хрупкой, женственной. У меня в голове иногда звучит её смех, – Кузгун невольно улыбнулся. – Такой звонкий, как колокольчики. А ещё она была лёгкой, как перышко. Когда мама танцевала, казалось, что она летает.  

-А папа? – спросила Дила.

  -О! Папа был, как лев. Принципиальный. Не такой, как Омер, но… Уверенный в себе, твёрдо стоящий на ногах. Я мечтал быть похожим на него. Мы много времени проводили вместе. Отец брал меня на производство, мы ходили в походы и на рыбалку. Он был хорошим отцом.

  Кузгун замолчал, прокручивая в голове картинки прошлого. Он помнил, как родители смотрели друг на друга, сколько счастья и любви искрилось в их глазах. Мужчина давно не вспоминал об этом. Даже с Адой.  

-Мы справимся, Дила, – прошептал Кузгун. – Мы больше не одиноки. Будем учиться вместе. На днях сдадим коллекцию, потом проведём помолвку. И так пунктик за пунктиком.

-Хорошо, – согласилась девушка. Этот разговор тоже расставил всё по полочкам в её голове. – Твой друг. Джихан. Он ведь организовал регистрацию брака Омера и Дефне?

-Да, – удивлённый сменой темы, ответил мужчина.

-Я не хочу жить по пунктикам, – решительно произнесла Дила. – Кузгун, женись на мне завтра!

Одинокий ворон. Глава 35. На всю жизнь.

Мужчина стоял перед зданием муниципалитета. Обычно он обходил подобные заведения стороной, но жизнь второй раз за неделю привела его сюда. Джихан нервно посмотрел на дисплей телефона.
-Где же они? – произнес он.

Это было совсем не в характере Кузгуна. Мужчины дружили много лет, и Джихан относился к другу, как к родному брату. Все годы после гибели Ады, он был единственным, кто знал, где прячется Кузгун.

Джихан помог другу найти хижину в горах, договорился с людьми в соседних поселениях, чтобы те присмотрели за мужчиной. Он был готов сам остаться с другом, но тот желал одиночества.

Прошло всего три месяца, как Джихан прилетал в Каппадокию.
Кузгун, хоть и выглядел лучше, но всё также был сломлен. Ада была прекрасной девушкой. Доброй и солнечной. Джихан тоже скорбел по ней. Что же могло случиться за эти месяцы, если Кузгун решил вернуться в Стамбул, да ещё и жениться?

-Что не так с этими Ипликчи? – думал он, вышагивая большими шагами вдоль парковки.

Сначала Омер, который все годы сторонился серьёзных отношений. Рыжая красавица показалась Джихану милой и прелестной. Но разве можно так? Как же традиции? Сватовство, помолвка, перерезание красной ленточки, ночь хны, в конце концов. Встреть он свою единственную – сделал бы всё как положено. Всё-таки это один раз и на всю жизнь.

Но если Омер всегда был себе на уме, то от Кузгуна мужчина такого не ожидал.

Звонок телефона разбудил его в три сорок пять ночи.

-Брат, сможешь договориться, чтобы завтра утром нас с Дилой расписали?

Как обухом по голове. Может это всё таинственное действие любви? Или новый вид вируса, как грипп…

Первыми приехали Омер и Дефне. Они выглядели весёлыми. Похоже ситуация забавляла их.
Через минуту рядом припарковалось два автомобиля. Кузгун, выйдя, взял за руку блондиночку, и улыбался, как кот, которому перепала банка свежего йогурта.

Джихан внимательно рассмотрел избранницу брата. Красивая, что и следовало ожидать, живая мимика, искрящиеся глаза. И такой теплый взгляд, обращенный на Кузгуна.

-Наверное, так и выглядит любовь, – решил Джихан.

Из второго автомобиля вышли двое. Али Бильгин. Мужчины уже пересекались несколько раз по вопросам бизнеса. Женщина с ним, наверное, жена.

Али выглядел взбудораженным. Он нервно осмотрелся по сторонам.

-Надеюсь, что отец первым возьмется за тебя,- обратился Али к Кузгуну, одновременно передавая паспорт сестре.

Кузгун лишь ухмыльнулся в ответ. Джихан давно не видел этой ухмылки на лице брата.
Они прошли в здание. Жених и невеста сделали фотографии и заполнили бланки заявлений. Всё уже было подготовлено к церемонии.

-Готова стать госпожой Ипликчи? – уловив момент, Кузгун взял девушку за руку.
-На всю жизнь, – ответила Дила, нежно коснувшись губами щеки мужчины.

-Вы, Дила Бильгин, не находить ни под чьим давлением, принимаете в мужья Кузгуна Ипликчи? – спросил мужчина в красной мантии.

Девушка улыбнулась, посмотрев на будущего мужа.
-Да, – ответила она.

-А вы, Кузгун Ипликчи, не находясь ни под чьим давлением, принимаете в жены Дилу Бильгин?
-Да, – без сомнения ответил Кузгун. – На всю жизнь.

-Вы свидетельствуете? – брачный регистратор обратился к Седе и Джихану, которым на церемонии выпала должность свидетелей.
-Да, – ответила Седа.

Джихан вновь взглянул на друга. Его брат многое перенёс. Сначала смерть родителей, затем в одиночку поднял семейный бизнес. Он всегда был сильным, шёл, не опуская головы. Гибель Ады сломала Кузгуна. Мужчина упал и не смог подняться. Без улыбки своей солнечной девочки он погрузился во тьму. Кузгун жил в ночи, не желая просыпаться.
Возможно Дила лунным светом разогнала темноту, в которой увяз Кузгун.
Раны друга ещё не зажили, но Джихан увидел в них свет и надежду.

-Да, – ответил он.

-Властью данной мне… – начал регистратор.

Но вдруг дверь кабинета распахнулась и мужской голос произнес:
-Я против!

Одинокий ворон. Глава 36. Пустые традиции.

-Аллах, Аллах! – прошептал Джихан.
Давненько он не ощущала себя в шкуре провинившегося ребёнка. Судя по лицам друзей, они были в таком же положении.

Тётушка Нариман умела наводить чувство страха. Даже общение с вооруженными бандитами в темном переулке было приятнее, чем недовольный взгляд, что бросала на них госпожа Ипликчи.

И зачем он только в это ввязался? Знал же, что тётушка Неро такого не одобрит. А тут ещё и проступок в квадрате: оба племянника решили жениться без её ведома.

Нариман ходила взад-вперед по залу, иногда поглядывая на ребят. Они сидели пристыженные и притихшие. Женщина замерла, рассматривая их. Красавцы, ничего не скажешь. Были бы живы их родители и Неджми…

Нариман вздохнула.

-Любовь, – сказала она. – Когда мы влюбляемся, нам кажется, что нет ничего дороже в мире, чем эти чувства, чем человек, что заставляет сердце биться сильней. Наш мир сужается до него одного. Мы думаем, что нам больше ничего не нужно, чтобы быть счастливыми.

Она перевела взгляд на лица молодых ребят, что смотрели на неё.

-Нам кажется, что традиции – пережитки прошлого. Зачем это сватовство, помолвка? Ведь главное называется мужем и женой. Но проходит время и счастье быть вместе становится привычкой. Как утренний кофе или вечерний сериал.

Седа украдкой глянула на Али. Госпожа Ипликчи была права. Девушка так любила мужчину. Желала стать его женой, и казалось, что он может её любить. Но она была всего лишь кружкой кофе в холодный стамбульский вечер. Он всего лишь хотел согреться.

-Чувства приедаются, – продолжила Нариман.- Мы стараемся заполнить пустоту чем-то другим: детьми, работай. Мы жалеем себя, считая, что именно нам чего-то не дали. Что супруг мог быть более романтичным, или жена более понимающей. Мы ищем изъяны и находим их.

Али поймал на себе взгляд Нариман Ипликчи. Это был камень в его огород. Он всегда искал плохое в Седе, совершенно не замечая хорошего. Обижал её, не пытаясь узнать и понять. Слишком поздно к нему пришло осознание. Можно ли что-то было исправить?

-Мы живём в своей боли, упиваясь ей. Забывая о тех, кто рядом. А потом, – женщина замолчала, прикусив губу. – Потом умирают наши близкие. Папа, мама, тётя, дядя. Казалось, что они всегда будут с нами, но… Но они уходят.

Нариман посмотрела на племянников. Боль утраты всё ещё жила в их сердцах. Сколько бы времени ни прошло.

Дефне закрыла лицо руками, понимая, что не сможет удержать слёз. Её родители, в отличие от родителей Омера, были живы. Но они ушли, будто их и не было. Ушли, забрав часть её сердца с собой.

Кузгун взял Дилу за руку. В отличие от Дефне, она не рыдала, лишь одна слезинка катилась по её щеке.

-Некоторых эта боль заставляет иначе взглянуть на жизнь. Найти путь к мужу, к жене. Простить, понять, признать, – Нариман усмехнулась. – Потом ваши дети взрослеют. Влюбляются. Вы одновременно счастливы и боитесь за них. Вы уже на своей шкуре познали все радости и горести отношений. Вам хочется уберечь их, подсказать, рассказать. Но зачем им слушать речи родителей? Они плюют на традиции, точно так же, как плевали вы. Какая ерунда – сватовство! Зачем знакомить родителей? Вести томные разговоры, когда можно быть только вдвоём? Зачем старший в семье будет резать ленточку на помолвке? Пустая трата времени. Зачем собираться на вечер хны, чтобы бабушки, мама и тёти могли вдоль насмотреться на тебя, выплакать свои слёзы? Зачем? Когда есть вы! Именно в тот момент, ты понимаешь, что отдал бы всё на свете, чтобы хоть раз твоего лба коснулись руки матери, чтобы хоть на мгновение почувствовать объятия отца.

Нариман смахнула с лица слёзы.

-Всего лишь традиции.

Кузгун и Омер одновременно поднялись со стульев и подошли к тёте.
-Прости, – тихо произнес Кузгун и наклонившись поцеловал ей руку, коснулся своего лба.

-Просим прощение, – сказал Омер, тоже касаясь губами руки Нариман.

Она обняла своих мальчишек. Они так быстро повзрослели. Если бы только их родители были живы…

Дила соскочила с места.

-Я хочу поговорить с отцом! – бросила девушка, устремляясь к двери, но Нариман остановила её.

-Я сама поговорю с твоим отцом. Иногда нужно отступить, Дила, чтобы получить желаемое.

Госпожа Ипликчи оглянулась. Не всегда уроки жизни приходят в удобной упаковке. Частенько, чтобы что-то понять приходится набить шишки.

Женщина прошла в кабинет, где расположился Рыфат Бильгин, и улыбнулась.

-Всё прошло идеально! – рассмеялась Нариман.

-По-моему, я тоже заслуживаю похвалы, – улыбнулся мужчина. – Они как напугались, увидев меня.
-Ещё бы! “Я против” – звучало как приговор.

Рифат шагнул ближе.

“Опасный мужчина” – мелькнуло в мыслях Нариман. В его глазах горел огонь. Он мог сжечь и согреть. И женщина ещё не решила, чего бы она хотела больше.

Рыфат взял её за руку и, всё также глядя в глаза, коснулся губами теплых пальчиков.

-Всё, как вы задумали, госпожа Ипликчи, – хрипло произнес он.

Она улыбнулась.

-Главная партия ещё впереди.

Одинокий ворон. Глава 37. Рана.

Кузгун смотрел вдаль, туда, где солнце уходило за горизонт. Ещё один день без неё, как и сотни других. Он читал в книге, которую ему подсунула Нариман перед отъездом, что боль со временем притупляется. Что какой бы не была рана, она зарастает, оставляя после себя лишь шрам.

Его рана так и осталась открытой.

Возможно, он сам ежедневно разрывал срастающиеся края. Кузгун не хотела забывать. Боль – вот что заставляло его хоть как-то чувствовать то, что он живёт. Но чем больше проходило дней после смерти Ады, тем чаще мужчина жаждал закрыть глаза и больше их не открывать. Всё, что было ему ценно ушло вместе с ней.

Кузгун проводил последние лучи уходящего дня и стал спускаться с каменной глыбы. Вчерашний дождь на первых заморозках превратился в ледяную корку. Мужчина даже не успел понять, что он летит вниз, как острая боль пронзила его насквозь. Кузгун не знал, сколько времени провёл без сознания. Час. Два. Сто лет. Разве есть разница? Впервые он сдался.

-Сейчас, именно в это мгновение, – решил мужчина.

Стоит только закрыть глаза. Холод всё сделает за него, просочиться по венам, проникая в каждую клеточку. Он заснёт. А там… там его встретит она. Кузгун, морщась от боли, раскинул руки в стороны. Так холод быстрее завладеет им. Дело нескольких часов. Лежать неподвижно, глядя на мириады звёзд.

-Нашёл большую медведицу? – внезапно тишину нарушил голос. Кузгун устало прикрыл глаза.

-Не сегодня, – подумал он. Вряд ли Джихан так просто позволит ему уйти.

Друг помог ему подняться, рассказывая истории, довёл до хижины. Ничего не расспрашивая, обработал раны от падения.

-Брат, думаю, что пришло время вернуться, – они сидели у камина, распивая крепкий чай.

-Нет, – ответил Кузгун. Его время ещё не пришло. И, наверное, не придёт.

Мужчина стоял у окна в муниципалитета. Час назад он готов был сказать “Да”, став мужем. Но это “Да” значило для него гораздо больше. Кузгун не только соглашался заключить брак, разделить свою жизнь с Дилой Бильгин, он давал согласие на новый шанс для себя, на то, чтобы его рана, наконец, зарубцевалась.

Ещё несколько месяцев назад мужчина желал уйти. Это было так просто. В то время ему казалось, что для него нет завтра, что он испил сосуд своей жизни до дна. Он жил в темноте собственно выдуманной ночи. Дила, сама того не ведая, спасла его, не побоялась шагнуть в темноту его ночи, озаряя светом. Ещё вчера у него не было ничего, он был лишь одиноким ворон, затерявшимся в горах Каппадокии. Сегодня его окружали те, от кого он отказался пленённый утратой. Сегодня он вновь обрел семью.

Кузгун подошёл к Диле, обнял за плечи, коснулся губами светлых прядок. Она обернулась, с удивлением взглянув ему в глаза.

-Кузгун, – произнесла Дила, а мужчина так крепко обнял её.

-Спасибо, что спасла меня, – прошептал он.

Одинокий ворон. Глава 38. Прощание с одиноким вороном.

Солнечный диск мелькнул на горизонте, последним лучом освещая уходящий день. За годы Кузгун видел ни один закат. Он посетил много мест на планете и не единожды восхищался пурпурными красками. Но именно в Каппадокии, глядя на разноцветную палитру, которая украшала холодные пейзажи, мужчина чувствовал себя по-особенному счастливым.

В такие моменты он вспоминал об Аде. Девушке, сердце которой всегда звучало у него в груди.

 Кузгун крепче сжал ладошку жены, и в очередной раз поблагодарил Аллаха. Мужчина знал, что ему повезло. Не все в этом мире находят своё счастье, кто-то так и не встречает человека, с которым хотел бы разделить свою жизнь.

Жизнь Кузгуна была поделена на две части, и в каждой была девушка, в которой он видел свет. Спустя годы раны в душе мужчины зажили. Боль сменилась благодарностью, воспоминания превратились в ностальгию. Он не забыл о тех четырех годах, что провел в хижине одинокого ворона. Те безысходность, отчаянье заставляли Кузгуна быть сильней.

Он вынес уроки из горя, и каждый свой день начинал с улыбки. Кузгун прожил хорошую жизнь. Яркую, наполненную счастливыми моментами. Они поженились с Дилой через неделю после выхода коллекции «Passionis». Это была скромная церемония, на которую были приглашены самые близкие люди. 

Дила была похожа на русалку в белом платье. Её глаза искрились светом и любовью. Он смотрел на неё, как завороженный. И сейчас, спустя десятилетия, мужчина радовался тому, что в глазах этой девушки всё также блестели задорные огоньки.

Их первенцем стал Хусейн. 

– Мой красивый мальчик! – прошептав имя ребенку, произнес Рыфат Бильгин.

Старый хитрец был так счастлив рождению внука. Вместе с тетушкой Нариман они устроили настоящее празднество, станцевали такой зажигательный танец, что получили аплодисменты от посетителей больницы. В тот момент никто еще не догадывался,  что эти двое проживают любовь.

О своей свадьбе они сообщили на крестинах Амине, дочке Омера и Дефне. А при рождении дочери Кузгуна новоявленные бабушка и дедушка нежились под тропическим солнцем, пребывая в очередном путешествии.

Дила, нарушив все традиции, сама дала имя девочке.

– Её будут звать Ада, – сказала она. 

Ада переняла все таланты дяди, но в отличие от своих кузенов, не занялась  обувным бизнесом. Она стала скульптором. И месяц назад состоялась её выставка в Анкаре. 

Кузгун был горд за дочку. Она была такой целеустремленной и совершенно не боялась трудностей. Хоть девочка и была светловолосым чудом, как и её мама, иногда Кузгун видел в ней свою рыжую красавицу. В жестах, в улыбке, в теплоте взгляда.

 Ада кружилась по залу, общаясь с гостями выставки. А Кузгун думал о том, как быстро летит время. Кажется, что еще вчера он держал малышку на руках. Но вот прошло мгновение, а крошка выросла. 

Через пару недель они с Дилой станут бабушкой и дедушкой для двух сорванцов и, наконец-то вступят в секретный клуб, который когда-то организовали Рыфат и Неро. 

Омер и Дефне на год определи их с членством в столь элитном клубе, и при каждом удобном случаи отпускали шуточки.

Лет пятнадцать назад, когда дети были еще маленькими, Кузгун вместе с Рыфатом сидели в саду. Они часто собирались семьями в доме Бильгинов. 

– Спасибо! – внезапно произнес тогда Кузгун. 

Рыфат удивленно приподнял бровь.

– За план, – пояснил Ипликчи. – Моё возвращение в Стамбул, препятствие в виде коллекции. Вы заставили меня вновь окунуться в мир, о котором я забыл из-за горя. А это препятствие позволило мне понять насколько важна мне Дила. Там, в хижине, я еще не понимал, что люблю её. Даже, вернувшись и делая ей предложение, я не осознавал до конца, что происходит. Вы выбрали отличную стратегию!

Господин Бильгин лишь усмехнулся в усы и положил ладонь на руку Кузгуна.

Рыфат не ошибся в мальчишке, он оказался именно тем, кто так нужен был его дочери. Вот, даже раскусил часть плана. 

Мужчина оглядел лужайку, где резвились  внуки, махнул рукой сыну. Али уже год возглавлял вместе с Дилой корпорацию Бильгинов. И нужно признать, из них вышла хорошая команда. Была в этом заслуга и братьев Ипликчи. Сотрудничество с Passionis заставило Бильгинов открыть новое направление в работе компании и это оказалось золотой жилой.

Да, они с Неро разыграли хорошую партию! Не всегда их методы были чисты, частенько коварны, но всё сложилось так, как они того хотели. Большая семья, любовь и они в центре этого счастья.

Кузгун Ипликчи сидел у камина,  строгая ножом деревянное полено. За окном выла вьюга. Мужчина наслаждался треском горящих дров, и украдкой поглядывал на жену. Даже через тридцать лет в их хижине царило тепло, доверие и любовь. 

Как бы не била жизнь одинокого ворона, но однажды, когда он уже хотел кинуться камнем на землю, лунный свет указал ему путь. Ворон создал гнездо. У него родились птенцы, они выросли и упорхнули, но ворон был счастлив, потому что знал, что такое любовь.

Финал